Однако ответить я так и не успел. Хозяин кабинета обрушился на меня с но-

выми претензиями.

– Какого Икара и его сыновей так долго?! Давайте, что там у вас…

Я протянул купчею и ретировался обратно к двери.

Вистер Ля-Парн при своем незначительном росте выглядел весьма воинст-

венно – скуластое лицо было украшено паутиной морщин, а острый подбо-

родок и широкий лоб в целом, напоминали перевернутое яйцо. Одет же ле-

прихун был привычно: бриджи, белоснежная рубашка, гольфы и только

мрачный пиджак выбивался из общей картины. Но видимо на такие жертвы

он пошел в угоду установленным в адмиралтействе правилам.

Нахмурив брови, Ля-Парн всего секунду изучал документ. Затем макнул пе-

ро в чернильницу, поднес к бумаге. И замер. Жирная капля, немного повисе-

ла на самом кончике и смачно брякнулась на купчую, превратившись в про-

тивную жирную кляксу.

– Чей?
– видимо осознав, что не знает какой именно документ, он собирается

подписывать, поинтересовался леприхун.

– Мой капитан, Райдер ди Нелии продает свой корабль, именуемый "Купе-

ром". Предназначение: перевозки. На борту имеется один хвататель пара, не-

обходимые для хранения камеры.

– Зачем вы пудрите мне мозги, юноша? Где капитан?

– В настоящее время, Райдер ди Нелии не может присутствовать в адмирал-

тействе. Вот бумага, подтверждающая факт доверия мне дел по продажи ко-

рабля.

– Корабля? - брови леприхуна сдвинулись еще ближе, отчего он стал напо-

минать литийскую черепаху.

– Совершенно верно, - отрапортовал я, как надоумил меня общаться к слу-

жащим Луцлаф.

Перо, вновь зависнув над бумагой, так и не совершило заветного росчерка, а

было опущено обратно в чернильницу.

– Оценщик осматривал вашу посудину?

Вопросы, вопросы, одни вопросы.

Меня предупреждали, что эти крючкотворцы хуже пиявок и готовы высо-

сать из тебя последнюю каплю крови лишь бы наполнить свое тщедушное

тельце чужими страданиями, но к подобным нападкам я оказался явно не го-

тов. Замешкавшись, я едва не развел руками, расписавшись в отсутствии вер-

ного ответа.

– И вы хотите, чтобы я поверил вам, юный обманщик?

– Я хочу, чтобы вы пописали вышеупомянутый документ, - невозмутимо на-

стоял я, решив поиграть предложенную служащим игру.

Леприхуны испокон века славились своей несговорчивостью, наглостью, но

главным их достоинством было, есть и остается - хитрость. Пытаться что-то

внятно объяснить этому напыщенному созданию, означает нарваться на кучу

разных неудобных вопросов. Именно по этой причине, мои ответы стали еще

более размытыми и витиеватыми, как любил выражаться виртуоз Босвел.

– Не нравится мне вот эта печать и подпись уж больно не похожа на нотара

Робуза. Уж я то его прекрасно знаю, юный лгун.

Посмотрев на меня исподлобья и ожидая испуга или какой-то подобной ре-

акции, леприхун замолчал.

Я изобразил на лице искреннее удивление.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, вистер. Безусловно, вы лично и доста-

точно хорошо знакомы с нотаром Робузом. Но поверьте, эта бумага подписа-

на его рукой и ничьей другой. - В конце речи, я приложил правую руку к

сердцу и провозгласил клятву Икару, Эверике, Искре и всем восьми великим

механикусам, точно также как это делал мой старый учитель Босвел, когда

пытался выбить в Цехе разрешение на очередное исследование.

– Допустим, - не спеша соглашаться, кивнул леприхун. - Тогда объяснить

мне вот какой момент, юный врун. Что же именно вынудило вашего капита-

на не найти времени поприсутствовать на такой важной для него сделке?

– Один необычный недуг, - ляпнул я первое, что пришло мне в голову.

Услышав о неведомой болезни, Ля-Парн едва не отскочил от меня как от

прокаженного.

– Какая болезнь?!
– надрывным голосов взвизгнул он.

– Нет, вовсе не болезнь, - попытался я успокоить служащего.

– Тогда что? Не юлите, юный балабол! Я отчетливо слышал, вы изволили

выразиться: необычный недуг.

Ничего не поделаешь - сказал. Поэтому пришлось выкручиваться: