Она прошла по коридору, зло сверкнув не выспавшимися глазами. Стук черных сапожек ее был нарочит и упрям. Коля наблюдал, как она распахнула дверь своего кабинета и буквально с треском захлопнула ее. Все, кто был в коридоре, обернулись. Новая директриса пришла явно не в духе.

– Коленкин! – из кабинета директрисы высунулась секретарша Лиза. – Иди сюда.

Коля подошел к дверям. Кислая улыбка Лизы и плохо причесанные волосы ее почему-то навевали совсем не счастливое продолжение утра.

– Вас зовуть! – коверкая язык, съязвила секретарша. – Довольно недовольна госпожа-то!

Лиза пропустила Коленкина в приемную и, важно оглядев опустевший уже коридор, тоже треснула дверью. Коленкин мялся и топтался в приемной.

– Чего ей? – на всякий случай спросил он Лизу.

– Дорогой мой, – укоризненно сказала Лиза, – кто же ее знает?!

Улыбка ее была похожа теперь на перезревший помидор – так и казалось, что лицо секретарши вот-вот лопнет и разбрызгает весь свой сарказм и издевательскую благожелательность.

– Ну, иди, иди! – Лиза подтолкнула Коленкина в плечо миниатюрным кулачком. – Еще злее будет, не испытывай терпение.

Коленкин заглянул в кабинет. Светлана Степановна сидела за большим своим столом, обложившись бумагами, запасшись чашкой кофе, и тупо смотрела в монитор компьютера.

– Стучаться надо! – прикрикнула она, услышав звук открываемой двери и повернув серое, как показалось Коленкину, лицо.

– Извините, – пробурчал Коля и сделал шаг назад, порываясь выйти.

– Хватит отплясывать! – голос директрисы никаких сомнений в ее намерениях не оставлял. – Сядьте сюда.

Она вытянула руку в сторону высокого черного стула, стоявшего метрах в двух от стола около книжного шкафа слева. Туда Коля и сел, и теперь он видел директрису, а она, сидя вполоборота к нему, разговаривала как бы и не с ним, а со своим монитором.

– Николай Андреевич, вы идиот? – риторически спросила Светлана Степановна, выдержав сперва огромную паузу. – Неужели у вас еще хватает смелости и наглости сюда заходить?

Коля, в общем-то, не очень привык к такому обращению. Но уверенность директора просто раздавила его.

– А я, собственно, не понимаю в чем дело-то? – промямлил он. – Я, как бы это сказать, кажется, никому ничем…

Тут Коленкин смолк, потому что директриса поднялась, вышла из-за стола и встала напротив Коли, глядя так, что у него зачесалась коленка.

– Вы мне ночью звонили! Вы это помните? – прокричала Светлана Степановна, протирая левый глаз. – Вы меня подняли с постели, я понеслась как ненормальная! Вы вообще хоть что-нибудь помните?

Мысли Коленкина зависли над головой, не в силах сдвинуться ни туда, ни сюда. Осторожно, чтобы хоть чуть-чуть выиграть время и постараться вспомнить, как же было дело, он протянул:

– У меня день рождения вчера был!

– Знаю я! – Светлана Степановна упорно смотрела Коле в лоб. – Я с вашей женой по городу всю ночь искала вас. Вы себя видели в зеркало?

Она подошла и рывком подтянула Коленкина к трельяжу.

– Смотрите, смотрите! – раскачивая его за плечо, говорила она. – Нравится вам такая картина?

Глаза у него были мутно-красные, мешки под ними и лицо потрепано, будто обдувалось сильным ветром и поливалось дождем.

– Это учитель перед вами? – директриса толкнула Коленкина прямо в зеркало, и он ударился носом. – Господи, если бы вы слышали, что вы только несли вчера мне! Где вы ночевали-то?

Коленки тряслись, потому что ничего он не помнил. Нет, проснулся он у себя в доме на чердаке под балкой, но что он кому-то звонил – этого не было в памяти.

– А Вероника где? – только и смог спросить он.

– Позвонила я ей сейчас! – закричала Светлана Степановна. – Вы что же думали, у меня больше дел нет на свете, как вас разыскивать?

– Мы поругались, – стал оправдываться Коля, – вот я, наверное, и ушел, только вот не помню ничего. А что я вам говорил?

– Да, Коленкин, – воскликнула директриса, – вы мне сказали, что никто вам не нужен, кроме меня. Что вы выгнали жену и меня ждете. Я вам перезвонила. Вероника ваша в таком была состоянии, что мне пришлось… Просто дикость какая-то!

Светлана Степановна подошла к тумбочке, стоящей около стола, и достала оттуда чайник, проверила, есть ли в нем вода, и включила в розетку.

Коленкин, совершенно одурев, наблюдал за ней; чувства его искали точку опоры, от которой можно было хоть куда-то плясать.

– Сейчас кофе попьете, – сказала тихо директриса, – и домой, я вашей жене обещала. Урок отменю. Все равно с утра вашей литературой заниматься бессмысленно.

Пока Светлана Степановна готовила Коле кофе, он задумчиво смотрел в потолок, и создавалось впечатление, что крошечное столкновение внутренних токов подводит его к какому-то новому решению. Какая-то длинная и умная фраза составлялась в его голове, но придать ей окончательную форму Коленкин не решался.