А действительно, где Снейп?

– Блейки, - ору я, - где твой хренов Великий Мастер?

Блейки очень оскорбляется. Подозреваю, его знания английского прогрессируют с каждой минутой. Правда, в лексиконе «Великого Мастера» таких слов как раз немало, так что малыш мог и поднатаскаться.

– Нельзя так говорить про Великий Мастер! Великий Мастер велеть Блейки ждать вас. Он велеть никуда не ходить! Дом не пускать!

И тут я понимаю, как же мы влипли! С домом, Непреложным обетом, да и вообще связавшись со Снейпом! Мы вынуждены были довериться ему, а сейчас мы сидим здесь, как мухи в паутине, ждем неизвестно чего, даже выбраться не можем. А вот о доверии к нему мы лучше просто помолчим. Потому что мы не доверяли и не доверяем ему, потому что у него, как всегда, своя игра. И я верю цыганке - следующим ходом в этой игре будет сдать меня Лорду, и он этот ход явно сделает, потому что это правильный ход, я сам с ним полностью в этом согласен!

– Ребята, - ошарашено шепчет Рон, - мы ведь действительно и шагу не можем отсюда без него сделать! Вот же облом! Даже в Хог попасть не можем! А если он нас прямо здесь Лорду сдаст?

– Может!
– легко соглашаемся я и Герми.

– Так, надо успокоиться, - заклинает нас Гермиона, - надо просто сесть и хорошенько подумать. Обычно выход всегда находится.

– Ага, - Рон явно издевается.
– А помнишь, как мы тут в подвале два дня сидели? Уйму выходов нашли!

Сейчас они будут пререкаться, а мне совсем не хочется это выслушивать. За своей детской болтовней мы опять забыли про Блейки, а ведь он далеко не так прост, и у него могут быть еще какие-то распоряжения от Снейпа, которые он нам пока не торопится передавать, может быть, разочарованный отсутствием преклонения перед его Мастером.

– Блейки, - говорю я, - а Мастер в своем величии нам больше ничего не велел передать?

К счастью, английский Блейки действительно не так хорош, чтобы он мог уловить иронию в моем вопросе, и чертенок важно кивает.

– Да, Великий Мастер давать записка!

И перед нами появляется клочок пергамента, на котором рукой Великого, без обращений, приветствий и прощаний, как это и водится и великих, начертано буквально следующее: «Вы очень задержались, времени практически не остается. Случилось то, чего я опасался, и Лорд осадит Хогвартс в ближайшие дни с целью вынудить вас сдаться. Как только вы вернетесь, чары дома сообщат мне об этом. Я сам свяжусь с вами. Ваша задача - восстановиться как можно быстрее, понадобятся все ваши силы и способности. Зелья для восстановления магии в шкафу в моем кабинете - сначала розовый флакон, потом зеленый и синий с интервалом в пару минут. Сон и еда приветствуются. Если понадобится, зелье сна без сновидений в том же шкафу. С. С., 29 апреля».

– Он писал 29 апреля, - задумчиво произносит Гермиона.
– И Пророк за ту же дату. Значит, сразу после того, как его выгнали из школы, он аппарировал сюда.

И тут мы все хором, не сговариваясь, дружно задаем вопрос, задать который следовало бы уже давно:

– Блейки, какое сегодня число?

Он таращит на нас свои невинные глазища, кивает несколько раз быстро-быстро, а затем говорит:

– Май, один!
– и для верности поднимает палец.

Черт-черт-черт, что же теперь делать-то? Завтра истекает срок ультиматума, из дома мы выйти не можем, Снейп неизвестно, когда явится и сможет ли вообще с нами связаться. Будем сидеть здесь, как последние идиоты! И ведь уйма народу погибнет! Из-за меня!

Эту убийственную мысль озвучивает, как всегда, наш Рыжий:

– Ребята, так ведь Волдеморт кучу народу перебьет, пока мы тут сидеть будем. Что делать-то?

А Гермиона безмятежно улыбается, усаживается в кресло, складывает руки на груди и, копируя интонации Снейпа, говорит весьма противным голосом:

– А делать мы, господа, будем вот что: сейчас по зельям, розовое-зеленое-синее, потом в ванную, а через полчаса здесь - кушаньки и баиньки. А кого будут мучать кошмарики, может взять себе в шкафчике еще зелья. Вопросы есть?
– и она пытается выгнуть бровь, но у нее ничего не выходит.

Но мы смеемся и отправляемся восстанавливать магию посредством разноцветных зелий. По крайней мере, Снейп, видимо, не планирует сдать нас Лорду прямо сейчас, раз хочет, чтоб мы восстановились.

Через полчаса мы спускаемся вниз, в столовую, где Блейки радостно мечет на стол все, чем богат дом - суп с горохом и беконом, копченого лосося, вареные овощи, огромный пирог с мясом…Последняя трапеза приговоренного, отрешенно думаю я. Я пробыл один всего полчаса, и этого оказалось достаточно для того, чтобы горячка и азарт, вызванные нашим удачным возвращением и неожиданными вестями, испарились без следа, и на меня навалились усталость, апатия и мысли о моей незавидной участи, которыми я не спешу поделиться с друзьями.

– Может быть, нам чего-нибудь выпить?
– предлагает Рон.
– За упокоение последнего крестража?

Но Гермиона сразу же пресекает все попытки.

– Рон, не глупи! Нам нельзя пить после зелий, к тому же мы вообще не знаем, сколько у нас времени на отдых и когда за нами явится Снейп. И непонятно, что нам вообще предстоит завтра или уже сегодня. И последний крестраж, если ты забыл, еще ползает, а упокаивать его, думаю, придется именно нам!

Это ты так думаешь, Гермиона, что ползает ПОСЛЕДНИЙ крестраж. Но ты не права. Последний, похоже, сидит сейчас прямо перед тобой, хлебает гороховый суп и устраивает на ломте хлеба нехилый кусок копченого лосося. Рон жадно косится на мясной пирог - мы нарезаем большие ломти и запиваем пирог соком и травяным чаем. Во мне пустота и усталость, которые не желают заполняться зельями, едой и разговорами. Рон и Герми, похоже, тоже безумно устали - Рон, вытянув под столом длинные ноги, развалился на стуле и прикрыл глаза, Герми смотрит прямо перед собой в одну точку, так что хочется помахать ладонью перед ее носом, но я этого не делаю. Думаю, явись к нам сейчас сам Волдеморт, мы бы просто сказали ему: «Давай уже, только оставь нас, наконец, в покое!»

Мы поднимаем Рона и идем наверх, обменявшись взглядами, и желаем друг другу спокойной ночи, хотя на дворе едва ли полдень, но мы не знаем, когда для нас настанет утро…

Я иду в свою спальню в конце коридора, не быстро, не медленно, просто иду. Я опять один, а это для меня сейчас хуже всего. Я не оглядываюсь, я не хочу знать, отправились ли Рон и Герми спать вместе или нет. Может быть, для них это последние часы, проведенные вместе. Но вот мое время точно заканчивается, и мне не с кем разделить его. Конечно, можно сказать, что я распустил сопли. Потому что завтра и Рон, и Герми, и Невилл, и Луна и еще, и еще ринутся сражаться с Волдемортом, очертя голову. И исход этой битвы для каждого из них может быть любым. Но у них, в отличие от меня, будет азарт, то самое «а что, если», «а вдруг, чем черт не шутит…», а вот у меня никакого «а вдруг» не будет. «Ты носишь в себе тьму, юный маг, которая должна умереть», так сказала мне цыганка на площади, разглядев меня за дешевой маскировкой из парчи и бархата. А тьма должна умереть, дабы был свет…