– Мы тебя смущали?

Ну вот, она уже говорит «мы» о себе и Роне, значит, не все так плохо.

– Не очень, Герми, но я же не дурак! Вы так классно смотритесь вместе. Да вы оба просто сияете, глядя друг на друга или просто сидя рядом.

– Знаешь, мне тоже казалось, что это так. Но Рон… он все разрушил.

– Герми, - не сдаюсь я, - пойми, для парня люблю и хочу - синонимы. И он думает, что для тебя тоже. Мы же, ослы, не понимаем, что девчонки иначе устроены. Ну, не сердись ты на него так. Не шарахайся от него. Дай ему шанс хотя бы извиниться. Если вы любите друг друга, так глупо расставаться из-за такой…

– Ты хочешь сказать, из-за ерунды?
– она пытается обидеться.

Нет, моя дорогая Герми, я знаю, что это не ерунда. И в то же время это такая мелочь… Обидная, неприятная, но… если люди дороги друг другу, они должны это понять и пережить. Я говорю ей об этом, на этот раз осторожнее подбирая слова.

– Гарри, - она слушает меня внимательно и теперь глядит немного веселее, - вот откуда это у тебя?

– Что?

– Мудрость вселенская, вот что! Чем вы тут со Снейпом вчера занимались?

О, Герми, чем мы только не занимались! Я же ей этого не скажу? И потом, какая тут мудрость? Я просто люблю их обоих - и ее, и Рона. О чем ей и сообщаю. Я не хочу, чтоб они сидели по углам и дулись друг на друга.

Блейки появляется перед нами совершенно беззвучно - очередное зелье, очередной бульон. Смотрит на нас обоих подозрительно, а пока я пью зелье, провожает взглядом каждый сделанный мной глоток.

– Блейки, - прошу я, - ты не мог бы принести сюда обед и для Гермионы? Мне одному есть скучно и совсем не хочется.

Как только чертенок слышит, что мне есть не хочется, он тут же кивает и исчезает. Ну, точно, получил от своего Великого Мастера инструкции кормить меня на убой! Обед для Герми появляется через пару минут. Она устраивается в кресле у столика, я сижу с чашкой бульона и куском мягкого ароматного белого хлеба, опираясь на подушки. За окном по-прежнему дождь, горит камин, мы смотрим друг на друга и одновременно улыбаемся. Наконец, она говорит:

– Знаешь, Гарри, может быть, ты и прав, и все не так страшно. Я же тоже хороша. Сама дала повод.

Может быть, все и вправду не так страшно? Все может быть…

Мы говорим о еще каких-то незначащих вещах. Похоже, разговаривать со мной о крестражах Снейп просто запретил - когда я пытаюсь затронуть тему предстоящих нам поисков, Герми делает строгое лицо и объясняет, что серьезные разговоры мне сегодня не показаны. Точно, запретил.

– Герми, а он не сказал, сколько времени мне еще валяться здесь, как полному придурку?

– Он сказал, один или два дня. Он обещал еще вечером зайти, если у него получится вырваться из Хога.

О, черт! Черт, черт, черт! Снейп еще и сегодня обещал зайти! Вот ужас так ужас, а ты, Герми, говоришь, Рон полез! Одна надежда, что сегодня вырваться из Хога у Снейпа не получится. Или что Лорд срочно созовет всех на внеочередное собрание.

Мы открываем окно и курим. Вдумчиво так, не торопясь. Мне кажется, ее настроение улучшается, я явственно ощущаю, у нее появились какие-то планы. А ведь пришла, как побитая, а сейчас… Наверное, пойдет себя в порядок приводить, у девчонок это испытанный способ выйти из депрессии. Мне, что ли, ванну принять, причесаться? Ага, еще и накраситься! Вот я дурак!

Наконец, она собирается уходить.

– Слушай, - говорю я, когда она уже стоит в дверях, - а принеси мне, пожалуйста, что-нибудь почитать. Не очень сложное, желательно, с картинками.

С картинками! Она кивает. И через пару минут тащит мне толстенную книгу, но она и вправду с картинками! «Чудеса магического мира», во как! Мне в самый раз.

Я перекладываю подушки поудобнее, уже пора зажигать свечи, а на дождь смотреть надоело, устраиваюсь с «Чудесами» и уже даже собираюсь перевернуть первую страницу. Но тут слышу какой-то звук под моей дверью, топот, шарканье, потом будто что-то перекатывается в деревянной коробке - точно, это Рон. С шахматами. Потому что ему тоже надо пожаловаться мне на жизнь, спросить, как я, и как ему, придурку, теперь жить дальше.

Рыжий предсказуемо появляется в дверном проеме, у него в руках коробка с шахматами, он мнется, тоже выглядит расстроено и без всяких предисловий кивает мне на шахматы и спрашивает:

– Будешь?

– Угу, - я киваю и подвигаюсь так, чтоб ему было удобно сесть со мной рядом и расставлять фигуры.

Он некоторое время молча сопит, краснеет, а потом подавленно смотрит на меня и говорит:

– Она тебе все рассказала, да?

– Ну, рассказала. Ей же надо было с кем-то поговорить. Не Снейпу же ей рассказывать.