Гермиона смотрит на него и смеется, открыто, как это умеет только она, откидывая лохматую голову назад.

– Думаю, Рон, надо просто сказать «Спасибо, Блейки!», - отсмеявшись, говорит наша защитница прав домовых эльфов. Надо же, запомнила, что местного зовут Блейки.

И тут, откуда ни возьмись, как это водится только у домовиков, перед нами появляется совершенно невозможное существо. У него длиннющий нос (не поверите, но гораздо больше, чем у его хозяина!), землистого оттенка кожа, не очень большие, что опять же не характерно для обычных домовых эльфов, желтые глаза, огромные уши, грубые большепалые руки. А прическа… Я по сравнению с ним просто зализанный хлыщ! Волосы его, напоминающие паклю, топорщатся во все стороны, в них могла бы угнездиться многодетная ворона со всем своим семейством. И на нем трогательные зеленые штанишки на лямках, которые он постоянно поправляет. И сзади у него маленький лохматый хвост!

– Спасибо тебе, Блейки, - очень ласково и серьезно говорит ему Гермиона.

– Блейки рад служить Великий Мастер Северус! Блейки делать все как говорить Великий Мастер. Великий Мастер велеть кормить глупые дети.

И он трогательно смущается и в тот же миг исчезает. Мы молчим, пораженные этим явлением.

– Ребята, - наконец произносит Рон, - я такого отродясь не видел! Ни в Хоге, ни в домах волшебников. Не бывает таких домовиков. И у него есть одежда. Он лохматый! И хвост…

Гермиона, хоть и не бывала в домах волшебников, ну, кроме Норы, где домовиков никогда и не водилось, видимо, знает о таких существах больше, чем мы. Вот она, наглядная польза от чтения!

– Это не домовик, Рон. Он похож на норвежского тролля, только очень маленький.

– На кого он похож?

– На норвежского тролля!
– объясняет она.
– Я с родителями прошлым летом была в Норвегии, там уйму таких фигурок продают, больших, маленьких, всяких. И эти фигурки, они даже одеты точно так же, как он.

– Но ведь тролли огромные и каменные, - нерешительно пытаюсь возразить я.

– А это не тролль. Таких, как Блейки, называют Жителями холмов. Они живут только на Севере, в Англии не водятся. А вот в Норвегии или в Исландии их, говорят, пруд пруди. В холмах, в расщелинах скал, у источников. Но я читала, они не очень дружелюбные и никогда не служат волшебникам.

– Ну, сказки прямо, - удивленно тянет Рон. От удивления он даже кекс до рта забыл донести, что ему, прямо скажем, не свойственно.
– Кто же тогда Снейп, если волшебникам они не служат? И почему этот тролльчонок зовет его Великий Мастер?

– Ну, может быть, потому, что у Снейпа мания величия?
– предполагаю я.

– Бог с ним, со Снейпом, - говорит Герми, - отложим его до завтра. А вот интересно, если они живут только на Севере, мы с вами тоже на Севере?

– Логично, - признаю я, - но ничего не доказывает. Если он служит Снейпу, то он мог привезти его с собой куда угодно. Да и что толку гадать, Герми? Ну, будем мы знать, что он держит нас в Исландии или Норвегии, что нам с того?

– Просто это кое-что объясняет. Снейп сам сказал, что дом в такой глуши, что не снилось ни аврорам, ни Упивающимся. Если мы не в Англии, значит, нас и вправду никто никогда не найдет.

– Еще один аргумент в его пользу, - подытоживаю я и подливаю себе еще чаю.

– Да, дела… Почему конфеты никто не ест?
– говорит Рон, старательно уминая уже четвертую.
– Вкусные! Очень похожи на те, которые, помнишь, Гарри, тебе кто-то на прошлое Рождество прислал?

Правда, похожи. Но маггловские конфеты все похожи, хоть и вкусные. Я беру себе сразу две в форме разных ракушек из трехслойного шоколада - белого, молочного и черного.

– Бельгийские, - с видом знатока констатирует Герми.
– Кстати, довольно дорогие.

– Гарри, может быть, это Снейп тебе на Рождество те конфеты прислал?
– предполагает Рон.

Мы опять смеемся. Мы больше не строим догадок о Снейпе. Потому что устали, умиротворились и очень хотим спать. И не думать ни о чем плохом, по крайней мере, до утра.

Когда мы объедаемся настолько, что даже Рону становится понятно, что в него больше ничего не влезет, мы громко благодарим Блейки еще раз, говорим, что было очень вкусно, и столик с негромким хлопком исчезает. Я успеваю, правда, прихватить с него еще несколько конфет в золотистых обертках. Да, чтоб жрать их ночью! Гермиона одаривает меня незабываемым взглядом. Дети, мол, что с вас взять. Да, как там нам Блейки Снейпа цитировал? «Кормить глупые дети»…

И мы, глупые, перепуганные, усталые дети, наконец, укладываемся спать. Я стаскиваю кроссовки, ложусь на спину и вытягиваюсь на тюфяке, который, кстати, оказывается вполне удобным. Руку, запястье которой все еще охватывает цепь, пристраиваю сбоку, чтоб не мешала, хотя цепь и не тяжелая. Свет в подвале сам собой медленно меркнет, только в дальнем его конце остается гореть факел, совсем неярко. Наверное, нас не планируют больше оставлять во тьме. Я не думаю ни о чем, ни о Снейпе, ни о плене. Глупо, но сейчас мне просто хорошо - я сыт, мне тепло и мягко. И я уже почти проваливаюсь в сон, когда слышу возню и пыхтение Рона.

– Гарри, Гарри, - шепотом зовет он.
– У тебя с заклятием получилось?

– Да, а что?
– удивляюсь я.

У меня действительно сразу получилось, Снейп был прав, к себе беспалочковую магию по таким вот пустякам применять легко.

– Что-что! Я сейчас взорвусь, вот что! Помоги мне!

И я, думая о Роне, направляю заклятие в его сторону. Он что-то радостно бухтит, значит, получилось.

– Жрал бы ты, брат, поменьше, - назидательно замечаю я.

– Сам знаю. А что делать, если хочется? Кстати, ты там конфеты с ужина зажал. Дашь мне одну?