– Я от Тухачевского большего ожидал, - негромко сказал Берия.
– Первое наступление провел, а теперь смотри-ка - сидит, оборону держит и к противнику присматривается.

Ворошилов усмехнулся:

– Подожди, он еще себя покажет...

Помолчав, Берия продолжил:

– Я им Богдана дал. Он - очень близкий мне человек, и мне будет больно, если с ним...
– Он не договорил и задумался, а потом, словно только проснувшийся человек, невпопад спросил, - Слушай, Климент Ефремович, скажи честно: он может победить?

Ворошилов мгновенно ответил:

– Да! Если только у Франко не найдется серьезного и хладнокровного генерала, то он обязательно победит, - усмехнулся в усы и закончил - Тухачевский обречен на победу...

– Тогда...
– Лаврентий Павлович внезапно остановился и внимательно посмотрел на наркома обороны.

Климент Ефремович поразился: он знал Берию довольно давно, но никогда еще он не видел у него такого выражения лица.

– Лаврентий Павлович, дорогой, что с тобой?

Начальник ГУГБ отер лоб, тряхнул лысеющей головой и тихо произнес:

– Вот теперь я уже не понимаю. Когда его туда посылали, я думал, что он очертя голову наступать кинется и шею себе свернет. Но если он сюда победителем вернется...
– Берия с сомнением покачал головой, - Ничего хорошего в этом не будет.

Ворошилов с недоверием уставился на него, затем с облегчением рассмеялся. Подхватив Берию "под локоток", он веселым шепотом произнес:

– А поедем-ка мы с тобой, Лаврентий, на моей машине? Там все и обсудим...

...Через полчаса, сидя на диване красной кожи только-только полученного вместо старого "Бьюика" ЗИС-101, Ворошилов говорил:

– Вернется он победителем - и что? Дружков его вы уже всех - того...
– Климент Ефремович выразительно провел ладонью по горлу.
– Новый заговор начнет городить? Ну, вы ж его из-под надзора не выпустите - как миленький попадется...

– А ведь он, как победитель, место себе станет требовать. Куда определять?
– спросил Берия.
– На старое ты же его не возьмешь?

– Не возьму, - легко согласился Ворошилов.
– Но, чувствую: много у нас свободных должностей окажется, мно-о-ого...

Лаврентий Павлович коротко кивнул. Нити заговора, который сперва представлялся делом Тухачевского, оказались куда длиннее и куда запутаннее. И тянулись они, похоже, к совсем другому маршалу - к Егорову. Впрочем, Клименту Ефремовичу об этом знать было пока не нужно...

– Ну, что, - Меркулов спокойным внимательным взглядом осмотрел стоящих перед ним сотрудников.

Судоплатов, Либерман, Мазаник и Сергиенко стояли перед своим шефом навытяжку. Только вчера поздней ночью они прибыли из Франции, куда их, после удачно проведенной операции "Гусь" доставили легким самолетом под видом сотрудников советского полпредства в Мадриде.

– Операция проведена чисто и качественно. Товарищ Сталин распорядился о награждении и поощрении для всех участников операции. Это то, что вам в плюс.

Оперативники ГУГБ расцвели. На скулах красавицы Елены заиграл румянец, Либерман и Сергиенко улыбались во весь рот. Только Судоплатов никак не выразил своей радости. В тоне, каким Меркулов их похвалил, его что-то насторожило...

Всеволод Николаевич прошелся по кабинету:

– А вот теперь, я вам расскажу, о минусах, - улыбка сошла с лица, тон стал строже.
– Планируя проникновение на судно, вы понадеялись на сумму субъективных реакций, а по сути - на авось. Охрана могла располагаться по обе стороны трапа, и тогда вы на узкой лестнице были бы просто мишенью. Численность охраны была неизвестна, и можно было нарваться на действительно серьезный заслон.

Вот вы, товарищ Судоплатов, - взгляд Меркулова уперся в Павла Анатольевича.
– Почему при планировании операции не были задействованы открытые способы приближения к объекту? Врача, журналиста, сотрудника местной администрации? Ресурсы, выделенные вам, позволяли без труда организовать и не такое. Вместо этого, вы ломились, словно штурмовая группа. Для чего тогда вас учила Советская власть, тратила немалые силы и средства? Напомнить вам процент потерь у штурмовиков?

– Но товарищ комиссар...