Дамблдор чуть склонил голову на бок и искоса посмотрел на бледного, осунувшегося, тоскливо глядящего сквозь оконное стекло молодого человека.

– Я всегда отвечаю на все вопросы, мистер Прингстон. Просто люди иногда не слышат или не хотят слышать ответы на них.

Юноша чуть нахмурился.

– Вы обратились ко мне в неофициальной обстановке, а не вызвав к себе в кабинет, чтобы уведомить о моем исключении из школы, говорите о красоте рассветов и спокойствии души… значит, ответ на мой вопрос - «да». Но почему? Кажется, за последнее время я сделал все, что было можно, чтобы вы от меня отвернулись.

Директор только безмятежно улыбнулся и вновь обратил свой взгляд на улицу.

– А что вы такого сделали, мой мальчик? Немного… несдержанно вели себя вчера вечером? Это, конечно, предосудительно и заслуживает некоторого наказания - скажем, месяца отработок с мистером Фличем и некоторого количества снятых баллов… но мисс Эванс объяснила всю подоплеку случившегося и очень горячо за вас вступилась, так что, полагаю, этот инцидент можно считать исчерпанным.

– А использование темной магии на территории школы? Для вас, может быть, это и «несколько несдержанное поведение», но вряд ли Министерство Магии посчитает так же…

На лице Дамблдора промелькнула лукавая улыбка.

– А откуда Министерству знать об этом маленьком… недоразумении? Все, что происходит в школе и на ее территории, касается только ее директора. И я не вижу ничего особенно преступного в… необдуманном использовании незнакомых чар в состоянии аффекта, к тому же, ученик совершенно случайно увидел формулу этого заклинания в одной из книг Запретной секции библиотеки и еще не разобрался во всех его свойствах.

Гарри невольно рассмеялся и покачал головой.

– Чтобы это заклинание «необдуманно использовать», надо тренироваться полгода, и вам об этом прекрасно известно, господин директор. Как и многое, многое другое. Я не думаю, что мистер Поттер сохранил в тайне от вас наш разговор в канун Рождества. Да и мое поведение на протяжении этого учебного года должно вызывать у вас некоторые… вопросы, уж если свой интерес ко мне высказал… вы сами прекрасно знаете, кто.

Повисло долгое молчание. Директор, казалось, полностью ушел в созерцание встающего над лесом солнца, а Гарри просто тупо смотрел вдаль, совершенно безучастный к, казалось бы, такому важному и судьбоносному для него разговору. Все его «важное и судьбоносное» лежало сейчас за стенкой и пока что безмятежно спало, не подозревая о мучающих гриффиндорца вопросах.

Нарушил молчание Дамблдор, что было вполне ожидаемо, ведь если бы все зависело от Гарри, они бы так и промолчали до следующего утра.

– Вы - очень странный юноша, мистер Прингстон. Я понял это еще в первую нашу встречу, и с тех пор убеждался в этом не раз. Очень странный, очень талантливый, очень многообещающий, очень… опасный. Но я никогда не чувствовал, чтобы эта ваша опасность была направлена на Хогвартс и его учеников, да и на обычных людей тоже. У вас совершенно точно есть цель ее… приложения, и я ей заранее не завидую, однако почему-то у меня складывается ощущение, что в моем сочувствии она нуждается меньше всего.

Гарри нахмурился.

– Я не на вашей стороне в этой войне, господин директор, не тешьте себя иллюзиями. Только на своей собственной и…

На этой фразе он запнулся.

Директор лукаво покосился на молодого человека и закончил за него:

– … на своей собственной и на стороне мистера Снейпа, не так ли? Не беспокойтесь, мой мальчик, вы не хуже меня знаете, что я не буду использовать это знание против вас. В отличие от кого-то другого.

Прингстон кинул на него донельзя мрачный взгляд.

– Если вам понадобится, вы легко и без всяких угрызений совести будете использовать это против меня, так же как и тот самый «кто-то другой». Если оправданием будет «всеобщее благополучие» и «жизни многих людей», вы даже секунды колебаться не станете.

– Вы действительно обо мне такого плохого мнения, молодой человек?
– огорченно вздохнул Дамблдор.

Гарри пожал плечами.

– Оно не плохое, просто реалистичное. И, если вас это утешит, я прекрасно осознаю, что с собой вы поступите точно так же, как и с окружающими вас людьми, и это выгодно отличает вас от Волдеморта и делает светлой стороной в этом конфликте интересов.

Директор внимательно и изучающе смотрел на по-прежнему невозмутимого юношу, свернувшегося на подоконнике. Эта сдержанность больше всего удивляла старого волшебника, потому что люди в столь юном возрасте редко обладают подобным хладнокровием, особенно в обсуждении столь деликатных тем.

– Вы можете считать, что вам удастся сохранить нейтралитет в этой войне, мистер Пригнстон, и, возможно, у вас даже это получится, учитывая все ваши способности - но вы должны прекрасно понимать, что ваш… друг, мистер Снейп, свою сторону уже выбрал. И если вы считаете его сторону своей…