Блейз сокрушённо покачал головой; тонкий и пряный запах одеколона, смешанный со слабым травяным ароматом шампуня донёсся до Гарри от тщательно уложенных тёмных с бордовым отливом прядей, щекотавших ему ухо.

– Увы, как раз сегодня у Армии Поттера намечено внеочередное занятие, - с приличествующей случаю скорбью объяснил Блейз. Гарри лишь огромным усилием воли сохранил на лице бесстрастную мину, поскольку впервые слышал об этом занятии.
– Гарри считает, что мы не должны расслабляться и в выходные…

– Вы слишком строги к своей Армии, Гарри, - добродушно заметил Слагхорн.
– Уверен, они превосходные бойцы, и сегодняшнее занятие можно отменить…

– Простите, профессор, но я очень долго его готовил, - качнул головой Гарри.
– К тому же все члены Армии поменяли свои планы ради этого занятия…

– Но мисс Грейнджер я приглашал вчера, и она ни словом не упомянула об этом занятии, - припомнил Слагхорн, сощурившись.

– Должно быть, забыла, - развёл руками Гарри.
– Блейз, ты не предупредишь Гермиону ещё раз, как только увидишь?

– Разумеется, Гарри, - бесстрастно склонил голову Блейз.
– Как видите, профессор, сегодня, увы, ни я, ни Гарри не сможем прийти.

– Что поделаешь, - Слагхорн выглядел раздосадованным.
– Я надеюсь, Вы не будете часто проводить такие занятия?

– Достаточно редко, - профессор, - заверил Гарри.
– Благодарю за приглашение, но в преддверии войны мы не должны пренебрегать подготовкой к бою…

Распрощавшись, Слагхорн ушёл; Блейз выпустил Гарри, едва профессор Зельеварения скрылся за поворотом, и отступил на шаг.

– Мне подумалось, что ты не горишь желанием убивать весь вечер на воркотню Слагхорна о его многочисленных знакомствах со знаменитостями, - Блейз небрежно дёрнул плечом.

– Спасибо, - сказал Гарри, не зная, что ещё можно произнести; он смотрел на Блейза, жадно, нетерпеливо, он впитывал взглядом пушистые ресницы, непроницаемые глаза цвета чёрного кофе, прямой нос, изящные губы, высокие скулы, смуглую кожу, упрямый подбородок… - Тебе правильно подумалось…

Блейз, против ожиданий, не уходил, а точно так же рассматривал Гарри в ответ. Словно тоже тосковал всё это время и хотел подойти и рассмотреть вот так вот, но не решался.

– У тебя мешки под глазами, - заметил он.

– Правда?
– рассеянно спросил Гарри. «Если я его поцелую - он меня пошлёт или нет?»

– Если не веришь, посмотри в зеркало, - посоветовал Блейз, протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до лба Гарри.
– У тебя лоб холодный и влажный… ты заболел?

– Он то горячий, то холодный, - тупо сказал Гарри, молясь про себя только о том, чтобы Блейз не убирал руку; и, кажется, у бога был сегодня день удовлетворения жалоб населения, потому что Блейз не спешил разрывать касание.
– За ним не уследишь.

Блейз негромко рассмеялся.

– И глаза в красных прожилках… всё учишь ночи напролёт?

Гарри молчал, как идиот, борясь с желанием взять руку Блейза в свои и расцеловать каждый дюйм.

– Эй, земля вызывает Гарри!
– Блейз прекратил касаться Гарри и пощёлкал пальцами перед его носом.
– Ты спишь стоя, что ли?

– Ты на меня больше не сердишься?
– вырвалось у Гарри.

У Блейза сделалось какое-то растерянное, беззащитное лицо.

– А я на тебя сердился?

– А разве нет?

– Я думал, тебе лучше отдохнуть от меня…

– А я думал, что я без тебя подыхаю, - с горечью сказал Гарри.
– Если ты этого хотел, тогда и правда лучше без тебя, а если чего-то другого… Но я до сих пор не знаю, что тебе ответить.

Последнюю фразу Блейз явно пропустил мимо ушей, потому что первая заставила его просиять, как никогда раньше; он весь словно искрился своей радостью, светился ею, излучал её. Гарри чувствовал её даже сквозь щит эмпата, который держал постоянно.

– Правда? Ты правда скучал по мне?..

– Для надменного и победоносного отпрыска древнего аристократического рода ты ведёшь себя слишком неуверенно, - критично заметил Гарри и рассмеялся при виде возмущения на лице Блейза.

– Пойдём сегодня в Хогсмид?
– предложил Блейз, внезапно прекратив возмущаться.

– Там холодно, - Гарри зябко обхватил себя руками; на первом этаже, где они стояли, обреталось несколько бодрых сквозняков, которых Гарри чем-то очень привлекал, и они так и норовили окутать его холодом.