Мальчишка пробормотал что-то неразборчиво.

– А судьба вашей матери вам тоже безразлична? А род Малфоев, которым вы так гордитесь? Оставите его без наследника?

– Как вы думаете, сэр, - мальчишка вскинул голову так стремительно, что слёзы, сорвавшиеся с его ресниц, долетели почти до Снейпа.
– Найдётся ли после этого в Британии хоть одна чистокровная девушка, которая согласится стать моей женой?

– Я не исключаю этого, Драко, - сказал Снейп уже мягче.
– А в семейном кодексе Малфоев записано, что вы можете взять в жёны только англичанку? Что мешает вам привезти невесту, например, из Франции?

Малфой не нашёлся с ответом. Но хоть всхлипывать перестал.

– Мистер Малфой. От вас требуется только красиво выйти перед публикой. Самому вам даже брюки расстёгивать не потребуется. Успокаивающее и обезболивающее примете заранее, за полчаса. Обезболивающее я сварю сам, боли будет ровно столько, чтобы наказание выглядело правдоподобно. И не нужно держать лицо, Министерству нужен не герой, а перепуганный ребёнок.

– Зачем?

– Очевидно, чтобы продемонстрировать публике, что вы не опасны.

Малфой фыркнул.

– Какая нелепость...

– О политике Министерства мы с вами поговорим в другой раз. А завтра с утра я желаю видеть вас на завтраке.

Драко кивнул.

Снейп мысленно поздравил себя с окончанием воспитательной беседы и протяжно вздохнул - тоже мысленно. Ему уже не впервые приходило в голову, что Амбридж во многом была права.

Профессор тоже терпеть не мог детей.

Глава седьмая. Драко.

Вопреки классической английской традиции воспитания детей с розгой в руке, отец меня никогда не бил. Смешно сказать, в Хогвартсе почему-то сложилось обратное мнение. Видимо, так было легче смириться с привилегиями и бонусами, данными мне вместе с фамилией: может, Малфой и родился с серебряной ложкой во рту, зато отец регулярно полирует трость о его нежную шкурку.

Полная чушь. У отца были другие методы воспитания.

Но его всегда раздражало, что я плохо переношу боль. Плохо - это ещё мягко сказано. Мой болевой порог был чуть выше нуля. Отец считал это проявлением изнеженности и безволия.

Хотя иногда от этой слабости бывали и плюсы. Тёмный Лорд, щедро угощавший круциатусами провинившихся приближённых, меня подобным наказанием не баловал. Пару раз попробовал, а потом перестал - я терял сознание, не успев даже мяукнуть. Никакого интереса... Так что дело было вовсе не в моих прекрасных глазах и не в отцовских заслугах.

После визита Снейпа рыдать мне расхотелось. Да и дед, вернувшийся на свой портрет, хмуро велел «подобрать сопли». С отцом у меня связи не было. Я решил, что если уж дед не кричит, что я должен скорее перерезать себе горло, чем подвергнуться публичной экзекуции, то и отец вряд ли упрекнёт меня в этом.

Выгоду надо извлекать из любой ситуации, даже из самой паршивой. И формировать общественное мнение лучше самому. За завтраком я пересказывал всем желающим вчерашний разговор с директором - разумеется, только те его фрагменты, которые были выгодны мне. Нещадно перевирая и приукрашивая.

В итоге, картинка выглядела уже не как «Малфой наконец допрыгался», а принципиально иначе - «благородный герой жертвует собой ради всего факультета». Однокурсников такой сказочкой не проведёшь, они меня неплохо успели узнать, а вот мелкота всё скушала, не поперхнувшись. Даже Пэнси, услышав, что её кандидатура на роль жертвы была в списке под вторым номером сразу после моей, в растерянности захлопнула рот и молчала до конца завтрака.

Снейп молча усмехался за преподавательским столом. До него, надо полагать, доносились фрагменты моей интерпретации событий. Но возражать он и не собирался, подобные мелочи его не волновали.

Заняться в школе по-прежнему было нечем. Толпа скучающих подростков могла додуматься бог весть до каких развлечений, так что Снейп велел нам идти на квиддичный стадион. Проводить отбор в команду на следующий сезон, раз уж придётся провести в школе ещё год, тренироваться, только не дурака валять. Мадам Хуч вызвалась приглядеть за нами, Флитвик и Синистра пошли просто так - тоже от скуки. Все, кто не пробовался в команду, заняли места на трибунах, а мы пошли переодеваться и за мётлами.

На место ловца в следующем учебном году пробовались трое: я, Харпер - он заменял меня как-то на шестом курсе, - и Мэл Бэддок. Отбор был в условиях, максимально приближенных к боевым: пока охотники, загонщики и вратари сражаются вокруг колец, мы гоняемся за снитчем. Кто больше снитчей поймает, тот и займёт место в команде.

...Увлеклись мы так, что пропустили обед. Но директор не стал нас дёргать из-за такого пустяка, хотя сам пришёл на стадион, не найдя никого из учеников в Большом зале. Сел на трибуне и наблюдал за отбором до конца.

Закончили мы со счётом шесть-четыре в пользу Мэла. Харпер так ни разу и не поймал снитч.

Бэддок с недоверчивым восторгом смотрел на меня:

– Чёрт... Я обыграл Малфоя... Я обыграл Малфоя!..
– завопил он на весь стадион.

Я невольно расссмеялся. Мне нечего было противопоставить этому ликованию. Оставалось только наплевать на собственный запрет целовать его и прижаться сухими губами к его вспотевшему виску.