Люциус распрямил спину и, откидываясь в кресле, укоризненно посмотрел на Северуса.

– Что-то ты тоже не блещешь гениальными идеями этим вечером. И седых волос я у тебя не вижу.

– О, а я как раз только что видел где-то потерянный длинный светлый волос, - съязвил Северус.

Люциус нахмурился и придвинул Северусу бокал с вином. Северус, чуть слышно вздохнув, отломил угол от ломтика сыра. Сыр был мягким, и Северус зачем-то скатал из него шарик.

– Старый кабинет был аристократичнее, - примирительно сказал он.

Люциус снова уставился в стену.

– Я никогда не забуду, кто там нарисован, - произнес он.

Северус отложил сырный шарик на край блюда. Пальцы остались жирными.

– Для этого надо было рисовать нарциссы? Неужели настолько туго с памятью?

Люциус обернулся.

– Позавчера было ровно два с половиной года с тех пор, как погибла Нарцисса, - рассеянно произнес он.

Взгляд серых глаз перескользнул на бокал.

– А я говорил тебе, что она умерла из-за меня?
– раздался вопрос.

Северус посмотрел на Люциуса, а Люциус - в никуда.

– Потому что я, как попугай, говорю что-нибудь и не думаю, что и зачем. Теперь моя Нарцисса умерла и больше никому ничего не расскажет, а я все еще могу. Сев?..
– Люциус растекся в кресле, бокал в его руке накренился так сильно, что, будь там чуть больше вина, уже пролилось бы.
– Тогда, в двухтысячном, ты воскрес в разгар событий. Когда я сидел в Азкабане, во второй раз, ко мне заходила Лацерта Розер. Прощупывала почву. Мы так долго говорили о Франции. И я, как слабоумный, ликовал, что так удобно получилось, что я Малфой. И от радости наговорил Розер кучу… - Люциус нахмурился, - дряни. Понимаешь?.. Что Малфои - прирожденные французы, что я женился по расчету…

Люциус сглотнул, его брови окончательно сдвинули кожу над переносицей в скорбную складку.

– А она сказала «разумеется». Я тогда думал только о Драко и о том, как будет хорошо вернуть состояние и репутацию. Я сказал, что моя Нарцисса мне не нужна. И флиртовал с Розер. Она сказала: «Разумеется». Северус… Я тогда уже поклялся Шекклболту. Я был дураком, я бы сказал то же самое, даже если бы не клялся. Но смерть моей жены на совести Шекклболта. Если бы я не клялся, была бы на моей. Северус…

– Ты пьян, - сказал Северус. Голос неожиданно дрогнул.

– Не рассказывай Драко. Нарцисса меня простит, а он нет. Но ведь смерть - это же еще не конец, не так ли?..
– философски спросил Люциус.

– Не пей больше.

Люциус с усмешкой долил себе вина и отпил. В бокале снова стало не хватать ровно глотка.

– Я думал, что умру раньше них обоих, и Драко, и Нарциссы, - весело признался Люциус, - а когда Он забрал мою палочку… Я не умер только потому, что каждую секунду ждал смерти… Это было…

– Отвратительно, - подсказал Северус.

Люциус посмотрел высокомерно-презрительно.

– Я бы послушал тебя, если бы там был твой сын. Возможно, ты думаешь, что если я умею трусить и унижаться, то мне это доставляет мне удовольствие?..
– Люциус махнул рукой. Вино все-таки пролилось на белоснежный ковер.
– Как ты думаешь, мне подойдет борода?
– внезапно спросил Люциус.

Северус оторвался от ножки бокала.

– Я, знаешь ли, собираюсь становиться дедом. Надо соответствовать. Вот у Дамблдора была борода.

– И ни одного внука.

Северус покачал бокал. Выпивать не хотелось. В обществе исповедующегося Люциуса одиночество притуплялось, но ощущались ожидание непонятно чего и спешка. Спешить, однако, было некуда; Северус раздражался, думал о завтрашнем и о Гарри.

– Ты будешь крестным?
– спросил Люциус.

Северус поднялся и снова оглядел кабинет.

– Прекращай пить, - Северус разгладил мантию.
– И ты прав, смерть - это еще не конец.

Люциус со вздохом отослал бокал на каминную полку.

* * *

Пять минут назад минутная стрелка доползла до цифры «12». Пошел пятый час. Северус мерил личный кабинет большими отрывистыми шагами и поглядывал на камин. Разумеется, Дурсли должен появиться. Ни один очарованный волшебством маггл в здравом уме не отказался бы от такого шанса. На ум тут же пришел собственный отец - тут же, моментально, потому что далеко не в первый раз за сегодняшний день. Нет, некоторые бы все-таки отказались. И не в самых вежливых выражениях. Где, интересно, пропадал тот боров, который у Дурсли именуется «главой семьи», в то время как эта самая семья имела риск быть стертой с лица земли несколькими движениями руки раздраженного волшебника? Несомненно, Северус не стал бы причинять магглам вреда - но откуда об этом знать самим магглам? Особенно с учетом обнародования некоторых спорных фактов его, Северуса, биографии… Негодование росло с каждой новой мыслью. Северус был уверен, что, имей семью он, не допустил бы даже малейшего риска. Он зачаровал бы дом. Он бы связывался только с мирной и спокойной работой, и больше никакого Министерства, и к черту новые учебники по Зельеварению, семья требует времени. Он бы заручился поддержкой всех сильных мира сего, несмотря на то, что был уверен, дьявольски уверен в том, что способен самостоятельно упокоить любого, кто посмел бы покушаться на благополучие его семьи. И уж конечно не пропустил бы встречи с потенциально опасными…