– Поттер. Меня настораживает ваш взгляд.

Гарри отрицательно покачал головой. Следовало перевести тему.

– Кстати, давно хотел вас спросить…

– Так спросите, - Снейп сидел неподвижно; его лицо, как и всегда, выражало гораздо меньше, чем его голос.

– Маэстро Санти назвал вас менталом. Что это значит?

Снейп поморщился и привычно искривил тонкие губы:

– Менталом называют мага, владеющего тремя основными ментальными искусствами. Маэстро ошибся. Я не владею артименцией.

– Но могли бы научиться?..

– Если бы имел необходимость и запас времени.

– Но хотели бы?

– Какие новости, Поттер?
– резковато оборвал Гарри Снейп.
– До меня дошли слухи, что Шекклболт подписал разрешение расположить под Королевством полтысячи французских миротворцев.

Значит, хотел бы.

– Не совсем так. Формально это выглядит как совместное франко-английское поселение и носит красивое название «Надежда»…

Снейп, как водится, не перебивал. Точнее, иногда переспрашивал какие-то спорные моменты, но спорные скорее для Гарри, нежели для Снейпа - Гарри был уверен, что все это Снейп уже прекрасно знал, и, как следствие, сделал правильные выводы. И теперь помогает с этими выводами Гарри.

Внезапно Гарри как-то совершенно по-другому посмотрел на поселение «Надежда».

И на Снейпа.

В ожидании большего

Всему свое время, и время всякой вещи под небом.

Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное.

Время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить;

Время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать;

Время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий;

Время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать;

Время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить;

Время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.

Библия, Екклесиаст, 3, 1-8

Казалось, Гарри тонул во времени. Оно текло, как мед, тягуче, медленно, казалось, что его тонкая нить вот-вот порвется, но время каждый раз продолжалось - и Гарри ловил себя на мысли о бессмысленности времени.

Время сыграло с Гарри отвратительную шутку. Гарри был победителем Вол-де-Морта, Главой Аврората и присяжным Визенгамота, самым богатым и самым завидным женихом всего островного Королевства, хозяином Даров Смерти - и никем одновременно. Как никогда остро Гарри ощущал ненужность всего и себя в этом всем.

И, вдобавок к этому, Гарри ухитрился влюбиться в портрет.

На самом деле в последние месяцы желание влюбиться было до крайности острым, отчаянным; Гарри устал от нелюбви - не от ненависти, а от отсутствия любви, которая, дьявол побери, преследовала Гарри всю жизнь, а теперь куда-то делась! И он влюбился в идеал. В умного, умелого, отважного, красивого человека, который был до конца верен Гарри. Проблема была в одном: этот человек был мертв.

Но Гарри уже не согласился бы променять свою тупиковую влюбленность ни на что другое.

– Гарри, ты здесь?

Голос Кингсли в который раз вырвал Гарри из размышлений.

– Да, конечно.

Гарри отвернулся от окна. Сегодня было солнечно. А Гарри хотелось дождя.

– Замечательно. Я как раз говорил, что вторую годовщину Победы надо как-нибудь привязать к строительству этой драной «Надежды». Так что после официальной части в Мемориале мы все дружно перемещаемся на Джерси. На четыре часа почти на половину острова наложат Чары… Драко! Твои соображения.

Драко пожал плечами:

– По какому поводу? Вся эта идея представляется мне совершенно бессмысленной.

Гарри не мог не согласиться.

– Смотреть там не на что, - продолжил Драко.
– Пока готовы только укрепления и основа под фундамент. Очередные официальные слова можно сказать, где угодно.

– Можно… Но мы скажем там. Поближе к континенту, - попутно с беседой Кингсли перебирал документы. Гарри подозревал, что это просто способ уйти от реальности.

– Еще меня удивляет, что за какие-то два с половиной месяца успели построить двести сорок четыре опоры и всю основу для фундамента. На мой взгляд, Франция стремится форсировать события.

Драко, как и всегда, стоял позади Гарри - и Гарри приходилось постоянно оборачиваться или сидеть вполоборота.

– Меня это тоже удивляет... Что с брошюрами к годовщине?
– красная папка отправилась из левой стопки документов в правую.

– Скитер считает оптимальным остановиться на Ордене Феникса. В конечном счете, там есть и символичный Снейп, и Дамблдор в роли доброго и мудрого дедушки, и Поттер в умеренном количестве. И целая куча прочего героизма. Если Лонгботтом даст официальное согласие, Скитер согласна писать о его родителях. Заодно магическая общественность узнает о великих талантах профессора Травологии Невилла Лонгботтома, что обеспечит поддержание устойчивого престижа Хогвартса.