– Только не рассказывай мне сказку, что этот воспитанный мальчик первым напал на тебя и избил. Если бы это было так, то сейчас, судя по его комплекции, на твоем теле остались бы синяки.

– Я ничего не чувствовал, - подумав, ответил мальчик.

– Почему ты упрямишься? Судя по рассказам о происшествии, и по результатам моего обследования, ты должен был испытывать злость и зависть.

– Зависть?
– не веря своим ушам, переспросил Гарри.

– Конечно, - подтвердил собеседник и пояснил: - Ты завидовал тому, что Дадли любят родители, что он лучше учится в школе, и у него есть друзья.

Мальчик еле сдержал себя, чтобы не засмеяться. Возможно, когда ему было три или даже четыре, он мечтал о том, чтобы родственники относились к нему, как к сыну. Но с тех пор он избавился от иллюзий. Да и не нужна была ему любовь таких людей, как Дурсли!

Что же касается учебы, то он получал плохие оценки исключительно из-за действий кузена. Гарри все давалось легко, просто так складывались обстоятельства, что учителя не видели его знаний. Дадли делал все возможное, чтобы поспособствовать этому. Да и тетя Петунья специально нагружала племянника работой, чтобы он не успевал приготовить уроки и не обогнал сына, который учился из-под палки.

Последний довод психолога, что у Дадли есть друзья, а него нет, можно было вообще не брать в расчет. Банду объединяла вовсе не дружба, а желание издеваться над другими, причем с гарантией, что им не дадут отпора. Гарри и в кошмарном сне не мог вообразить, что принадлежит к их числу, поэтому твердо ответил:

– Я не завидую.

Психолог покачал головой с осуждением и, написав пространное рассуждение на тему, какой Поттер упрямый и лживый ребенок, опустил. Охранник отвел мальчика в камеру, где он и провел остаток дня. Так как это было довольно просторное и светлое помещение с удобной кроватью, то Гарри остался доволен. Правда, его по-прежнему огорчало содеянное, и он поклялся никогда не применять магию или, по крайней мере, пытаться так поступать.

* * *

В какой-то степени инспектор обманул Дурслей. Место, куда он привез Гарри на следующий день, не было реабилитационным центром, а скорей изолятором предварительного заключения. В основном, в нем содержались подростки, совершившие то или иное преступление. В камере мальчика оказались ребята, которых задержали за бродяжничество.

Первое, что его удивило, когда он вошел, это необычная одежда и внешняя схожесть новых знакомых: яркие, разноцветные рубашки с жилетками, черные, волнистые волосы и карие глаза. Это объяснялось довольно просто: все они были цыганами из одного табора и приходились друг другу родственниками.

– Ты мелкий воришка или попрошайка?
– незамедлительно поинтересовался самый младший, которому на вид было около десяти.

– Ни то, ни другое, - сказал Гарри, разумно предполагая, что это вопрос будет главным на первых порах и в школе Святого Брутуса.

– За что же тебя задержали?

– Я здесь из-за драки с кузеном.

– Из-за драки?
– удивился еще один парень, недоверчиво разглядывая его щуплую фигуру.
– Не могла же она быть настолько серьезной.

– Как посмотреть, - пожал плечами Гарри.
– Дадли получил сильное сотрясение мозга.

– А, он наверняка вдвое младше тебя и меньше, - протянул еще один собеседник, пожалуй, самый старший из пятерых, презрительно глядя на него.

– Он мой ровесник, причем выше на голову и толще в два раза!
– рассердился Гарри, так как ему не понравилось, что его считают подлецом.

– Брешешь!

– Нет.

Некоторое время в помещении висело молчание, затем цыганята принялись шептаться между собой, и Гарри услышал обрывки фраз: «не может быть», «врать», «правда». Он кисло посмотрел на них и раздраженно подумал: «А мне по фиг! В конце концов, если эти мальчишки захотят проверить, умею ли я драться, всегда можно повторить то, что произошло в парке». От последней мысли его передернуло - ведь вчера мальчик клялся себе, что не будет применять магию, даже защищаясь. Но с другой стороны, неужели он позволит кому-то избить себя до полусмерти или искалечить? Разумеется, нет!

– Мы решили, что тебе незачем врать, - наконец, вынесли вердикт его новые знакомые, который озвучил самый старший из них.
– И пусть ты выглядишь хлюпиком, это не значит, что ты не умеешь драться. К тому же, я думаю, твой кузен сильно разозлил тебя.

– Ты прав. Я бы просто так не стал его бить, - подтвердил Гарри, чувствуя облегчение от слов.

После этого разговора и быстрого знакомства, цыгане вернулись к занятию, прерванному появлением Поттера, а именно к игре в карты. Он, никогда не умевший этого, с интересом смотрел, восхищаясь, с какой ловкостью они тасуют карты, как хитрят друг перед другом, и перенимал приемы, предполагая, что в новой школе ему придется заниматься чем-то подобным.

Когда же ребята пригласили его присоединиться, Гарри с удивлением понял, что с легкостью запоминает взятые соперниками карты и предугадывает их ходы. Такие умения могли пригодиться ему, если он когда-нибудьзахочет играть на деньги. «Это нечестно», - возмутилась его пока неатрофированная совесть. «Зато полезно», - парировала практичность.

* * *

Время до Рождества пролетело быстро. Цыганята рассказывали Гарри, где путешествовал их табор, и мальчику очень хотелось убежать вместе с ними. Но на его робкую просьбу, Милош, самый старший, ответил: