Когда я бывал в Норе, я всегда удивлялся понятиям семьи Уизли о том, что такое настоящий английский волшебный сад. Никаких цветников и водоёмов, никаких фруктовых деревьев, минимум ухода и максимум самодеятельности для растений и гномов.

Конечно, гномы, рыхлящие на каждом шагу ямки и прогрызающие дырки в тыквах, зрелище забавное, но мне бы не хотелось видеть такое же в саду у Снейпа.

А может он вообще сажает здесь только свои лекарственные растения, пригодные исключительно для изготовления зелий и не несущие никакой иной, кроме функциональной, нагрузки.

Мне бы хотелось, чтобы его сад напоминал тот, который я помню у Дурслей. Да, как ни странно, но именно так.

Тётя Петунья уделяла своим растениям исключительное внимание, её шток-розы даже в самые жаркие дни выглядели свежими и дышали влагой, источая чудесный запах, лилии не капризничали, а маргаритки радовали глаз. Клумбы опоясывали ровные каменные бордюры, газоны подстригались ежедневно и аккуратно, кустам придавалась определённая форма. Садовые скамейки с изящными коваными спинками, аромат душистого горошка, витающий в воздухе, пение птиц.

И никаких, боже избавь, кабачков или кротовых норок.

День будет тянуться долго, как это и положено в случае, если кого-то очень ждёшь.

Я могу простоять вот так, у окна, до самого вечера. Мне есть о чём думать. И о ком.

* * *

На огне кипят и наполняют лабораторию запахами - омерзительными или вполне сносными, в зависимости от содержимого - одновременно несколько котлов. Тру виски и принимаю противосонное, чтобы прогнать усталость.

Поминаю недобрым словом Помфри с её запросами.

В лаборатории с громким хлопком материализуется школьный эльф, кланяясь и протягивая на серебряном подносе письмо.

Благодарю его, он исчезает.

Смотрю на почерк и нетерпеливо вскрываю конверт. Наконец-то!

«Северус!

Мне приятно, что ты ещё помнишь обо мне. И даже повод, по которому ты обратился, не может умалить моей радости от предстоящей встречи.

Прости, что сразу не ответил, меня не было в Англии почти три месяца, а переслать письмо никто не догадался.

Если я тебе ещё нужен, можешь располагать мной и моим временем, как тебе заблагорассудится.

Не знаю, что у тебя за тайны, о которых ты можешь поведать исключительно в приватной беседе, но в любом случае я по тебе скучаю, а потому буду счастлив увидеться.

P.S. Надеюсь, насчёт сугубо делового характера встречи ты упомянул только в шутку.

Твой К.»

Клайтон… Всё такой же несерьёзный. Такой же поверхностный. Но всегда делающий то, о чём просят, без лишних слов и размышлений.

Мы не виделись лет пять, если не больше, но, похоже, он не изменился.

«Клайтон!

Твоё письмо как нельзя кстати. Завтра буду в Лондоне по делам, хотелось бы встретиться, не откладывая.

Предлагай место и время, написать можно на мой лондонский адрес, буду ждать ответа там.

Спасибо, что откликнулся.

С.»

Вызываю эльфа, прошу отнести письмо в совятню. Когда остаюсь один, понимаю, что чертовски устал.

Похоже, можно успеть перехватить пару часов сна - несколько зелий я сниму с огня прямо сейчас, ещё два будут готовы как раз к утру, а до тех пор они не нуждаются в моём присмотре.

Еле хватает сил добраться до кровати. Падаю и почти сразу проваливаюсь в сон - глубокий, без каких-либо видений.

* * *

Позади, там, где камин, слышен характерный шум. Я весь как напряжённая струна, тронь, и завибрирую, а если задеть сильнее - могу порваться.

И никакая сила не заставит меня сейчас обернуться назад, только пальцы судорожно впиваются в край подоконника.

Он тоже молчит, не окликает меня, но я спиной чувствую его взгляд.

Шаги почти неслышны, он ступает мягко, не в пример тому, как грохотали его башмаки, когда он стремительно врывался в класс на уроках зельеварения. А сейчас ощутимы лишь лёгкие шаги и шуршание сбрасываемой и падающей на кресло мантии.

Оказывается, я могу не оборачиваясь определять расстояние между нами. В футах, шагах, выдохах и вдохах, ударах сердца.

Он подходит совсем близко, становится за моей спиной и произносит:

– Ну, здравствуй.

Я киваю:

– Здравствуй.

Он не спрашивает, почему я обращаюсь к нему на «ты», точно так же, как я не спрашиваю об этом самого себя.

– Что ты там рассматриваешь?
– голос мягкий, обволакивающий.

– Твой сад, - а обернуться всё так же нет сил.