И делаю приглашающий жест рукой. Они молча входят, где-то через два шага догадавшись закрыть рты.

А потом я поворачиваюсь к Северусу, нежно целую его в висок и говорю, что иду на кухню ставить чайник.

У Гермионы глаза становятся ещё больше. Драко снова роняет челюсть. Северус тихо хмыкает.

И когда я уже почти ушёл, позади меня что-то с грохотом падает на пол. Надеюсь, это всего лишь вешалка.

Я считаю, что мы с Северусом отомщены за жестокое вмешательство в нашу личную жизнь в самый неподходящий момент.

* * *

– Кофе, чай?
– я услужлив как домовый эльф и даже больше.

Придвигаю им сливки и сахар, и корзинку с бисквитами, и вообще сама любезность. И если уж так получилось, что нас прервали на самом интересном месте, я намерен сегодня вечером получить удовольствие хотя бы от этого спектакля.

Северус сверкает на меня глазами, возможно, ему тоже нравится это зрелище. Возможно, он чувствует то же, что и я - желание как-то отыграться на ни в чём не повинных, в общем-то, Гермионе и Малфое.

– Эээ… Мы, в принципе, просто шли мимо и решили, что было бы неплохо проведать вас, профессор, - Драко неловко придвигает чашку и проливает чай на блюдце.
– Я даже не был уверен, что вы дома, пока не увидел свет в окнах.

– Польщён вашим вниманием, - Северус степенно кивает, - особенно мне приятно, что мисс Грейнджер тоже мечтала меня увидеть.

Мисс Грейнджер тем временем сидит, уставившись в свою чашку, и возит ложкой по блюдцу.

– Мы действительно не ожидали увидеть здесь Гарри, - Малфой уже почти пришёл в себя и говорит вполне спокойно.
– Иначе бы, конечно, не стали вам мешать. Я просто хотел поговорить с вами, профессор. Точнее, мы с Гермионой хотели. И сказать спасибо за те ваши слова.

Гермиона всё ещё сидит пунцовая и тихонько пьёт чай, стараясь не привлекать к себе внимания. Словно ей неловко за то, что она находится здесь.

И тут мне становится стыдно. Они действительно не виноваты. Тем более что свою порцию удовлетворения от мести я уже получил.

Кладу руку на лежащую на столе ладонь Гермионы и говорю:

– Ладно, всё в порядке. Мы просто действительно не ожидали никого. И мне казалось, Драко знает, как часто я здесь бываю. Не ожидал, что вы настолько сильно удивитесь.

Драко внезапно закашливается. Потом произносит:

– Вообще-то я как раз и думал, что ты здесь просто бываешь. И всё.

И улыбается.

Ни за что не поверю, что он хотя бы не догадывался.

В ответ ему я поднимаю бровь, а потом смотрю на Северуса. Пытаюсь понять, не будет ли он сердиться, решаю, что нет, поэтому встаю, подхожу к нему сзади и кладу руки ему на плечи.

Он в ответ накрывает мою руку своей ладонью.

И мне кажется, нет необходимости рассказывать нашим гостям ещё что-то - всё и так очевидно.

Гермиона смотрит на меня, затем переводит взгляд на Северуса. Не знаю, какое у него сейчас лицо, но, наверное, такое, как надо, потому что она улыбается и говорит:

– Я очень рада за вас.

Пока мы пьём чай, они всё время порываются уйти, ссылаясь на всякие внезапно возникшие дела, но мы не даём. Нет уж, раз пришли, оставайтесь. Тем более, как оказалось, мне ужасно нравится, какую реакцию вызывают наши с Северусом отношения. Гермиона каждый раз, когда я ему что-то говорю или он передаёт мне чашку, ужасно мило краснеет, а Драко ещё дважды закашливался - когда я погладил Северуса по руке и когда рассказывал, что утром мы с ним чуть не проспали.

Не знаю, что в меня вселилось.

Наверное, мне просто хочется кричать на весь мир, что Северус - мой. Чтобы все об этом знали. Раньше я не представлял, насколько это здорово.

Да, кстати, засос на его шее уже отчётливо-алый. Надеюсь, кроме меня его никто не заметит. Северусу бы это явно не понравилось. Хотя…

Я уношу посуду на кухню, Гермиона идёт за мной. Пока я стою у раковины, она сидит рядышком и рассматривает меня. Словно во мне появилось что-то такое, чего она прежде не видела.

– Не расскажешь, что вообще происходит?
– она, наконец, спрашивает, стараясь выглядеть не слишком заинтересованной.

– Расскажу. Но давай в другой раз. Сейчас лучше поговорим о тебе и о Роне.

– А разве он тебе ничего не рассказал?

– Рассказал. В общих чертах.

Я вытираю руки и присаживаюсь напротив, и заглядываю в её сразу ставшие грустными глаза:

– Как ты, Герм?

– Ничего. Правда, ничего. Только знаешь, - у неё немного срывается голос, - он так и не позволил мне вернуть ему кольцо. Хочет, чтобы оно осталось у меня. На память. Рон… Думаю, я всегда буду его немножко любить.