Шрифт:
– Ты никогда не пробовал себя в роли сладкоголосой сирены? У тебя бы получилось.
– Не доводилось.
– …Думаю, я воспитала прекрасного сына. Девушка, которую ты полюбишь, будет с тобой счастлива… Драко?
– А?.. Да, мама, конечно. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы мой брак был таким же долгим и счастливым, как ваш с папой. Если мне доведётся до него дожить.
– Ох… ты уж постарайся, хорошо?
– Мы все должны постараться. Поэтому, мама, плотнее закрывайте двери своих личных комнат, чтобы ни одно неосторожное слово не просочилось наружу сквозь щель. И если хочется спрятаться под одеяло - накрывайтесь им с головой. Пусть смеются глупцы. Они ничего не понимают, никогда не были в нашей шкуре и не имеют никакого значения. Я люблю вас, мама.
– Я тоже люблю тебя, сын. Береги себя… Мне пора - приближается время ежедневного визита моих дорогих сестры и зятя.
– Мы выдержим, мама. И опять выкарабкаемся. Всем назло, правда?
– Конечно, сын. Нисколько не сомневаюсь… Обними меня ещё раз - на прощанье. Какой же ты всё-таки стал большой, мой маленький Драко. Я теперь всего лишь чуть выше твоего плеча. Нагни голову, я тебя поцелую. До свидания… Хлоп!
* * *
– Миссис Блэк!
– Вж-жик! Не спится, полукровный проходимец?
– Ага. Миссис Блэк, вот вы тот раз сказали: «Я была матерью одному такому упрямому притворщику». Это вы про Сириуса, да?
– Про Сириуса.
– А расскажите мне про него - каким он был в детстве?
– Пакостником и сорванцом.
– Акцио кресло!
– Ты решил обосноваться тут надолго, что ли?
– Ага. Хочу послушать про вздёргивания подбородка.
– Да нечего слушать-то… Ты думаешь, мне приятно о нём говорить?
– Так я же не про взрослого спрашиваю.
– Разница невелика… Не знаю, что я сделала не так. Правда не знаю. Ему было почти два, когда родился Регулус, и с тех пор всё пошло под откос - Сириус не просто не любил, он ненавидел и меня, и своего брата. Ориона ещё хоть как-то воспринимал, а меня вообще ни в кнат не ставил и никогда, никогда не слушал!.. Когда Сириус был маленьким, я кое-как с ним справлялась, но стоило ему подрасти… Больше чем уверена - в Гриффиндор он попал только из чувства противоречия, исключительно назло мне. Однажды, когда ему было двенадцать и мы ругались, сейчас уже не вспомню, по какому поводу, он крикнул: «Ты меня предала!». Предала, понимаешь? Тем, что завела ещё одного ребёнка, что уделяла Регулусу внимание в ущерб ему, Сириусу… Я пожаловалась Ориону, и он Сириуса наказал. Конечно, это не улучшило наших отношений.
– Миссис Блэк, ведь он мог сказать это не подумав, сгоряча. И потом десять раз пожалеть.
– А мог и наоборот - порадоваться, что наконец-то высказал мне в лицо наболевшее, разве нет?.. Я не раз пыталась поговорить со старшим сыном, но… мне никогда не доставало терпения. Это я сейчас понимаю, а тогда мне казалось, что он просто непрошибаемый упрямый мальчишка… Я… может быть, я действительно любила сыновей неодинаково. Регулус был тихим, послушным, он больше был похож на меня, а Сириус… казался сложным и неуправляемым. Дважды Блэк… Только с Альфардом он и сумел найти общий язык - наверное, потому, что флегматик Альфард был немного не от мира сего и всегда держался в стороне от семейных разборок. Ему любые выхлесты Сириуса были нипочём, он умел его выслушать и спокойно поговорить, а я… я злилась и начинала кричать. И ничего не менялось, и всё годами шло по кругу - я орала, он делал мне назло, и мы никак не могли… прийти к какому-то согласию. Да и не стремились к нему приходить. Стоило нам увидеть друг друга, особенно в последние годы его школьной учёбы, когда он возвращался на каникулы - и мы моментально делали стойку и при малейшей возможности начинали вопить и хлопать дверями. Он никогда не просил прощения, даже когда откровенно был неправ. Даже когда выплёвывал мне в лицо такие гадости, от которых ему самому становилось мерзко - я же видела, как бы он ни задирал подбородок. И в такие моменты начинала давить, надеясь, что он сорвётся и признает собственную вину, но куда там! Он готов был проглотить собственный язык, только бы не уступить мне… Я всё сделала неправильно. И упустила момент, когда ещё можно было остановиться и повернуть обратно. Мы оба упустили. Поэтому после школы он демонстративно ушёл из дома в чём был, а я выжгла с гобелена его имя - как точку поставила…
– И больше никогда не видели?
– Видела пару раз. Когда умер Орион, Сириус прислал цветы и открытку с соболезнованиями, написанную таким тоном, что я тут же её разорвала. И на похоронах вёл себя отвратительно. А потом пропал Регулус. Я неделю не отходила от его портрета - надеялась. Но зря - портрет ожил, и пришлось признать, что Рег погиб. У меня была лихорадка, меня колотило трое суток, я плохо соображала, что происходит вокруг. А Сириус даже не явился на панихиду - заявил, что раз он больше не принадлежит к семье, то и скорбеть по её членам не обязан. Мол, Орион всё-таки породил его, а брат не сделал для него вообще ничего хорошего. Разумеется, я взъярилась ещё больше. И когда он попал в Азкабан… Сейчас мне стыдно, но тогда… тогда я считала, что всё правильно, что так и должно быть, что он получил по заслугам. Я… я даже хотела ему смерти!
– Как странно. Моя мама умерла, заслонив меня собой от Авады. А вы…
– У меня так болело сердце после исчезновения Регулуса, я два года почти не могла спать в доме, где осталась одна, и тут услышала, что Сириус убил людей… Я не удивилась и не кинулась объяснять, что мой сын не мог такого сделать, потому что верила во всё самое плохое про него. Тогда - верила… Но прошёл ещё год или чуть больше, и я поняла - у меня ведь больше никого не осталось, кроме старшего сына. И я проглотила всё, что можно было проглотить, включая гордость, и отправилась к Барти Краучу - узнать о судьбе Сириуса. Он выпроводил меня. И не дал разрешения на свидание. Он был настолько принципиальным, что отправил за решётку даже своего собственного сына - ты знаешь?.. А в Департаменте по делам преступников, отбывающих наказание, мне наговорили мерзостей, я наслушалась такого, что сердце заболело ещё больше. И ещё надо мной издевались в Отделе по предсудебной подготовке - что ж вы, мамаша, так поздно спохватились? Дело вашего сына давно не у нас, отправляйтесь в Азкабан, раз вам так приспичило получить информацию о родственничке. Я говорю - как же не у вас, если суда над Сириусом до сих пор не было? А они мне - не обязательно устраивать показательный процесс, если вина доказана. Лучше надо было следить за сыночком в своё время и раньше приходить к нам, а то сначала нет никого, кто бы встал на защиту, а потом начинают ходить тут разные истеричные мадамы, воспитавшие Пожирателей, отрывать от работы… И я вернулась домой, и плакала целый день в пустом доме. А ночью мне стало плохо, и я не смогла дотянуться до палочки, и даже эльфов не сумела позвать… а утром Кричер нашёл моё тело… Знаю, ты сейчас скажешь - я сама заслужила такую жизнь и такую смерть, да?
– Не скажу, миссис Блэк. Мне… очень жаль, что всё так вышло… Но когда Сириус вернулся - почему вы… почему вы снова…
– Этот растреклятый мальчишка с порога заявил: «Как же я не рад вас видеть, дорогая родительница. Ещё хорошо, что вы только на портрете, поскольку вживую я не был бы рад вас видеть ещё больше». И снова всё пошло по-старому… Ты недавно упрекнул меня, что когда Сириус появился здесь, я не нашла для него добрых слов. Я знала их, я хотела бы их произнести, но не получилось. Нам не дано стать иными, чем мы были до появления на холсте. Глупо даже надеяться наладить после смерти то, что не удалось при жизни. Разбитую чашку не склеишь посредством портрета: для этого нужен живой волшебник с палочкой, способный вовремя сказать «Репаро!». Портрет - это только изображение, только отражение настоящего человека. Я всё помню, я могу анализировать, я способна двигаться в пределах рамы, но я ничего не могу изменить в своём прошлом, как бы ни старалась, как бы ни раскаивалась… Да, я во многом была неправа, но что же можно было сделать, если я действительно любила Регулуса чуть-чуть сильнее? Он был младшим и не таким самостоятельным, и я больше волновалась за него. Во время прогулки я никогда не выпускала его руку. А Сириус… он, напротив, всегда норовил вырваться и убежать, потому что все обычные места были ему неинтересны, он хотел куда-то залезть, забраться, найти миллион приключений, и влипал в какие-нибудь истории, и я ругала его за непоседливость и испорченные вещи… А после того, как он однажды потерялся, а потом самостоятельно пришёл домой, стало ясно, что его ладонь спокойно можно отпускать на улице… и я с облегчением отпустила. Он обиделся… Он сам не знал, чего хотел: не то свободы, не то зависимости. А я не сумела помочь ему разобраться. Если бы в молодости мы были другими, если бы нам давалось чуть больше мудрости и терпения - судьбы многих из нас сложились бы иначе… Гарри, пока есть возможность - помни про полезное заклинание «Репаро». С портрета его уже не произнесёшь - твои шторки просто-напросто задвинут, и никто не захочет тебя услышать…
– Хорошо, миссис Блэк, я запомню.
– Но я рада, что у Сириуса были твой отец и ты - кажется, вы и в самом деле любили его. Давали ему то, чего он не получил дома. Даже твои бабушка и дедушка, Дори и Чарльз, и те относились к нему лучше, чем я. А я так и не сказала им спасибо за то, что они на какое-то время приютили Сириуса после школы - мы с ними не разговаривали. Они считали меня отвратительной мегерой, я их - распустившими своего сына и потакающими моему простаками… А сейчас я думаю, что они оказались более правы, чем я. Пусть даже их сын женился на магглорожденной. Зато после них остался ты, а после Блэков - пустота… Нас было так много когда-то, и всё закончилось пшиком. Одно из древнейших благороднейших семейств представлено потомком оборотня с совершенно левой фамилией… разве не жалкое зрелище?