— Абигайль? — Александра позволила себе мудрую улыбку. — Она никогда не выйдет за Уоллингфорда.

— Выйдет, конечно.

Александра оторвала голову от подушки:

— Не выйдет, даже не сомневайся. У нее достаточно здравого смысла.

— Ты необъективна, дорогая. На самом деле он неплохой человек. Добрый, чуткий… иногда. И он получит ее в конце концов.

— Чепуха! Держу пари, что этого никогда не будет. Ставлю мои пятьдесят шиллингов за акцию…

— Только не это! — простонал Финн. — Больше никаких пари! Пожалуйста.

Его дыхание щекотало и согревало. Она погладила мужа по спине, взъерошила волосы и улыбнулась, чувствуя, как его фаллос, большой и твердый, упирается ей в бедро.

— Хорошо. Больше никаких пари.

— К тому же это все равно бесполезно. Уоллингфорд женится на ней.

— Не женится.

— Обязательно женится, тем более что теперь рядом с ним нет Джакомо, постоянно нашептывающего ему всякие гадости.

— Джакомо — ужасный человек. Даже не знаю, почему он на меня взъелся, — вздохнула она. — Я даже ни разу его не видела.

Финн, увлеченно целовавший ее шею, замер и поднял глаза.

— Видела, конечно. Ты с ним несколько раз встречалась в мастерской.

Александра с любопытством уставилась на мужа. Странно, но он выглядел серьезным.

— Я не видела его. Ни разу. Слышала, что ты о нем рассказывал, и это все.

Финн воззрился на супругу с ничуть не меньшим любопытством:

— Ерунда, дорогая. Ты не можешь не помнить. Такой жилистый черноволосый малый, все время хмурится. Похож на Уоллингфорда, только ниже ростом и более властный.

Александра покачала головой:

— Нет, ты ошибаешься. Я никогда его не видела.

— Что ты говоришь, Александра! — Финн сел. Его обнаженная грудь в тусклом свете выглядела смуглой. — Он был в мастерской в последнее утро моего пребывания в замке. Вечером предстоял праздник. Когда ты пришла, он готовился уходить.

— Финн, ты сошел с ума? В мастерской никого не было, кроме тебя.

— Александра, я с ним разговаривал. Ты не могла не слышать наши голоса.

Она пребывала в полном недоумении. Его глаза горели странным огнем и были абсолютно серьезными.

— Я слышала твое бормотание. Но ты часто что-то бормочешь себе под нос.

Финн с шумом выдохнул и запустил пятерню в свою рыжую шевелюру.

— Какого дьявола? — задумчиво проговорил он. — Клянусь, Александра, он был там, в мастерской.

У нее тревожно забилось сердце.

— Я, конечно, слышала о нем. И неоднократно. Он и синьорина Морини…

— Морини… — нахмурился Финн. — Морини. Домоправительница. Которая из женщин она?

— Та, что старше. Там еще были Франческа и Мария, блондинка, которая перевязывала волосы лентой. Синьорина Морини — старшая из них, у нее всегда на голове шарф. Это она передала тебе записку, когда я хотела встретиться с тобой в персиковом саду.

— Нет, это была Франческа. Молодая, без всякого шарфа и очень недовольная. Она взирала на меня с большим неодобрением.

У Александры закружилась голова.

— Морини не могла не одобрять тебя. Совсем наоборот. Она всячески поощряла… Она и Джакомо… — Последовала долгая пауза. Александра нахмурилась, видя напряженное выражение лица Финна. — Ты ее ни разу не видел, так?

— Не видел, — ответил Финн едва слышным шепотом.

Они долго смотрели друг на друга и молчали. Александра почувствовала, как на плечо упал локон, а Финн машинально убрал его.

«Замок проклят. Разве это не здорово? Морини вчера рассказала мне».

Неожиданно раздался стук в дверь гостиной.

— Я посмотрю, кто там, — хрипло сказал Финн.

Он встал, прикрыл свое красивое тело халатом, завязал пояс и вышел. Александра взяла его подушку, еще хранившую его запах и тепло и погладила рукой мягкую шелковистую ткань. Из гостиной донеслись голоса, негромкие и спокойные. Потом хлопнула дверь.

Тишина.

Она села, все еще сжимая в руках подушку и громко позвала:

— Финн!

Он появился в дверях с кривой улыбкой на лице, держа листок бумаги.

— Что это?

— Хорошо, что ты не заключила со мной пари, — сказал он вместо ответа и бросил листок на кровать.

Александра взяла его, увидела несколько строчек, написанных незнакомым почерком, и спросила:

— Почему?

— Потому что, дорогая. — Он сел на кровать рядом с ней и опустил подбородок на ее плечо. Его голос чуть подрагивал, но она не могла сказать, от смеха или от шока.