— Понятно. — Во рту у Суня все пересохло. — Конечно, это было правильное решение.

— Спасибо. — Председатель вздохнул. — Должен сказать, сначала я был на вашей стороне, но теперь сомневаюсь. Экономический удар — да, это хорошая идея. Вы уже реализуете ее и можете продолжать в том же духе, но дело продвигается медленно, не так ли?

Суню нечего было ответить.

— Разумеется, медленно. Не будет никаких эмбарго, не будет и блокады Тайваня. А я спешу. Тайвань отказывается сдавать позиции. — Председатель повысил голос, мускулы лица напряглись от гнева. — Я нахожу эту ситуацию нестерпимой! Есть только один Китай, и Тайвань — это часть нашей территории! — Он стукнул кулаком по ладони другой руки. — За кого нас принимают эти люди?

Копия рапорта об операции «Левый удар», лежавшая рядом с Сунем, соскользнула на пол, но он даже не заметил.

— А как насчет Политбюро? — пробормотал Сунь. — Они примирятся?

Ван хмыкнул, но председатель отнесся к этому вопросу всерьез.

— Да, — сказал он наконец. — Это отвлечет их внимание от некоторых моих планов, которые они не слишком приветствуют: возобновление свободного предпринимательства и так далее. Полагаю, что вы сами увидите, как эта операция сплотит Политбюро.

— А на Советы вы можете положиться? Я им доверяю не больше, чем они нам. Особенно после исчезновения нашего истребителя.

— Вы действительно думаете, что русские украли его?

— Совершенно уверен в этом. — Теперь рассердился Сунь. — Не доверяйте им, товарищ председатель.

— Ну, мне не придется делать это долго.

Сунь вздохнул и развел руками, показывая, что сдается.

— «Дьюкэнон Юнг» столкнулась на Тайване с серьезными трудностями. У меня не было иного выбора, кроме как предоставить им дальнейшую отсрочку. Юнг заверяет меня, что «Апогей» будет в любом случае готов к февралю.

Председатель вздернул подбородок и посмотрел на Вана. Маршал задумался.

— Тридцатое апреля.

— Вот так-то, — вкрадчиво сказал председатель. — У вас осталось немного времени для экономической войны, Сунь Шаньван. До тридцатого апреля. Но с этой даты ваш департамент будет играть ключевую роль.

— Мой?

— Да. Жизненно необходимо, чтобы вы помешали тайваньцам получить какие бы то ни было сведения об «Апогее». Мы не хотим посылать наши дорогостоящие модернизированные самолеты только для того, чтобы увидеть, как бунтовщики глушат наши радиосигналы. И еще кое-что… — Председатель улыбнулся. — Кое-что, совершенно не имеющее отношения к Тайваню. Это изобретение — «Апогей»… Оно сулит изменения по всему Китаю, в любой сфере жизни. Поля, заводы, банки… Я хочу, чтобы «Апогей» был в надежных руках, Шаньван. Никто другой не должен получить его. Вы поняли?

— Да. Понял.

Председатель хлопнул себя по коленям и поднялся.

— Что же касается Тайваня, он становится все сильнее, и если мы не будем действовать быстро…

— Ясно.

— Да? Тогда прошу вас помнить, на чем мы порешили, Шаньван. — Председатель помедлил. — Вы только что явились свидетелем того, как была назначена дата крупномасштабного военного вторжения с целью захвата провинции Тайвань.

Когда отец и сын вошли в раздевалку «Клуба здоровья» в отеле, Мэт вдруг заартачился.

— Я вижу, твои эгалитарные принципы не срабатывают в тайбэйском «Лай-Лай-Шератоне».

— Ты не слишком стремишься понять меня. Мне нравится комфорт, я не имею ничего против богатства. Большую часть своей жизни я создавал его.

— И все это за счет эксплуатации масс?

— Знаешь, иногда ты бываешь совершенно невыносимым.

Через несколько минут, одетые в оранжевые купальные халаты, они вошли в выложенную кафелем парную. Крепко сбитый китаец, в одних трусах, тяжело поднялся им навстречу и кивнул Мэту.

— Потереть вам спину, мистер Юнг?

— Нет. Спасибо, может быть, позже. А это мой отец.

На этот раз кивок А-Фаня больше походил на поклон.

— Это честь для меня. Я скоро вернусь.

И он вышел, оставив англичан наедине. Дальний конец комнаты был отгорожен толстым стеклом, доходящим до самого потолка. Там находилась еще одна парилка. По стеклу сбегали струйки воды, и крошечное пространство тонуло в белом тумане турецкой бани. Мэт видел только очертания тела и ярко-оранжевое пятно полотенца, которым одинокий посетитель обернул бедра. Мэт с отцом вошли в самую жаркую сауну, где, кроме них, никого не было.

По телу Саймона стекал пот, и через некоторое время он начал вытирать его руками.

— Ну ладно, — сказал он наконец. — Давай отрабатывай свое жалованье. Как Ленни?

— Чертовски расстроен. По двум причинам. Во-первых, «красные» китайцы хотят иметь новые коды для военных потребителей. Ленни волосы на себе рвет.

— Но он может сделать это?

— Да, однако требуется время, которого у него нет.

— Плевать! Скажи, чтобы ложился попозже и вставал пораньше. Что еще его беспокоит?