— Приходи к нам, — пригласил услужливый клиент. — Я уговорю сестру позвать малышку в гости.

Но Хамид покачал головой: у него были дела поважнее.

Спустя некоторое время Фарси заболел. Он лежал в постели с температурой и чувствовал, как ему не хватает человека, который мог бы заботиться о нем. В хозяйстве тоже все пошло наперекосяк. В конце концов Хамид попросил пожилую соседку готовить ему еду, стирать и ухаживать за цветами в саду.

Ночами Хамид ощущал свое одиночество особенно остро. Когда он слышал разносившееся по пустому дому эхо собственных шагов, ему становилось страшно.

Выздоровев, Фарси отправился к проститутке, однако у входа столкнулся с крупным мужчиной вульгарного вида, который, оглядев Хамида, повернулся к ее двери со словами:

— Этакий маленький велосипедик после моего грузовика! Наконец-то твой гараж отдохнет.

Когда Фарси услышал пьяный смех женщины, ему стало совсем не по себе и он побрел назад.

С того самого дня Фарси стал с нетерпением ожидать возвращения тети, которой, в свою очередь, не терпелось загладить оплошность предыдущего сватовства. Стоило Фарси назвать имя девушки, как среди многочисленных знакомых тети Майды нашлась старая школьная подруга по имени Бадия, проживавшая в том же переулке, что и Нура. И она подтвердила, что дочь шейха Рами Араби будто специально создана для ее племянника.

Так ли это было на самом деле? Ах, если бы! Чрезмерно худая, хотя и с обворожительным лицом, она, на его вкус, слишком много говорила. На первый взгляд воспитание ее действительно казалось безупречным, однако держать рот на замке ее не научили. Иногда, не дослушав Хамида, она перенимала инициативу и начинала рассуждать о чем-то своем, а он тут же забывал, что именно хотел ей сказать. Вероятно, родители воспитывали ее не совсем как девушку, и поэтому она с чисто мужской уверенностью заводила речь о чем угодно. Поначалу Хамид находил это забавным, однако вскоре она утратила в его глазах всякую женскую привлекательность. В постели Фарси с неудовольствием замечал, что у нее почти нет груди. Вдобавок ко всему, через месяц после свадьбы Нура коротко остригла волосы. Но при этом от нее исходил приятный запах и она умела изящно двигаться. Время от времени Хамид замечал, что жена плачет. Но как сказал однажды его дед, «женщины — порождения морской стихии, им нужно много соленой воды». Не хватало ему только обращать внимание на их слезы!

Фарси надеялся, что жена забеременеет. Он слышал, что у таких, как она, грудь, живот и ягодицы появляются только после зачатия ребенка. Поэтому Хамид старался как можно больше времени проводить с ней в постели и как можно меньше болтать. А когда жена открывала рот, он пропускал мимо ушей все, что она говорила. Однако вместо того, чтобы стать женственной, Нура вздумала бунтовать. Иногда Хамиду казалось, что он спит с сумасшедшей. Когда в разгар любовной игры супруга вдруг разражалась хохотом, он не мог избавиться от ощущения, что она смеется над ним.

Несколько раз, возвращаясь домой усталый и голодный, он обнаруживал, что она ничего не приготовила ему поесть. «Я весь день читала и размышляла», — так объясняла она. Тогда он стал являться домой неожиданно, потому что подозревал, что Нура завела себе любовника или болтает с соседками, наплевав на его запреты. Однако жена снова и снова с холодной улыбкой уверяла его, что никого не принимает и ни к кому не ходит. Несколько раз звонил телефон, и когда подходил Хамид, на том конце клали трубку.

Подозрения о ее сумасшествии подтвердились, когда однажды он увидел ее играющей во дворе в шарики. Одну! Хамид бушевал, а она только смеялась. Это был шок, уже тогда ему следовало вызвать врача. Однако Хамид решил, что будет лучше обратиться к женщине.

И что наговорила ему эта проклятая тетя Майда?

— Чего только не выдумывают жены, когда мужчина не удовлетворяет их в постели! Ты должен больше спать с ней и сломить ее, иначе она будет тебя презирать. Только так ты сделаешь ее женственной и разумной. И тогда она не возьмет в руки других шариков, кроме твоих.

Хамид ложился с женой в постель каждый день, и, когда однажды она снова рассмеялась, он ударил ее. Тогда она плакала с утра и до вечера, а потом стала пуглива. Нура перестала разговаривать с ним и день ото дня все больше бледнела. Араби навещал их три раза и наказывал Хамиду лучше заботиться о его дочери, которую он якобы никогда еще не видел такой несчастной.

Но все свои силы Хамид отдавал работе. Ведь книги и рукописи нужны для того, чтобы делать людей счастливыми. Ради каллиграфии Фарси привык жертвовать всем: и дружбой, и радостями жизни, и семейным счастьем. Однажды недовольный тесть спросил его, принимают ли у них вообще в доме гостей, и Хамид не знал, что ему ответить.

Когда же он наконец пересилил себя и пошел жене навстречу, ей уже ничего не было нужно. Она окончательно замкнулась в своем одиночестве, отгородившись от мужа домашними хлопотами и жалобами на головную боль.

И вот в один прекрасный день у него в мастерской появилась мать Нуры и стала вести себя как влюбленная девчонка. Фарси отправился с ней в ближайшее семейное кафе, потому что в ателье Самад ловил каждое их слово. И там теща призналась ему, что пришла по поручению своего мужа, хотя всегда готова навещать Хамида просто так, из одного только удовольствия видеть его. Шейх Араби полагает, передала она, что, вместо того чтобы так много работать, Хамиду следует уделять больше времени своей жене. Самой-то ей прекрасно известно: Нура не в состоянии по достоинству оценить мужчину. Она еще не вполне для этого созрела. Только опытная женщина способна увидеть в Хамиде воплощение порядочности и мужественности. Сама она, Сахар, считала бы себя счастливицей, обладай ее супруг хотя бы десятой частью его трудолюбия и бережливости. У Нуры многое от отца, в том числе и болтливость. Это достойно сожаления. Однако, добавила Сахар, заговорщически поглаживая ему руку, вместе они сделают из нее женщину.