Начинаю подозревать, что у Бабетты есть амулет, позволяющий чувствовать, что нам нужно. Ну не может женщина настолько точно и верно понимать наши желания, хотя, конечно, в идеале это они должны бы уметь и без амулетов, но вот не умеют же, дуры набитые.

– Твой дворец с первого же дня затмил королевский, – сказала она с одобрением. – Твой-твой, о Рюккерте скоро забудут. Он и был пустым местом, серым потомком великих людей… Понимаю, ты не нарочито выпендриваешься. Но и Кейдану сейчас, как ни покажется странным, править легче.

– С какого перепугу?

Она мягко улыбнулась.

– За ним ты, Рич. Кто бы такое мог представить?..

– Я нет, – ответил я честно. – В дурном сне не привиделось бы. Но политика и обстоятельства такое с нами вытворяют…

Она сказала с пониманием:

– Даже с тобой. Теперь видишь?

– Что?

– Мы не настолько вольны, – пояснила она, – как нам кажется и как мы стараемся выказать. Быть свободным от своего сюзерена не значит быть свободным вообще.

Я поморщился.

– Бабетта, это слишком сложно. Я не хотел бы о таком… с женщиной.

На столике рядом с постелью появилась широкая вазочка с изысканным сливочным мороженым, сверху мелкие крошки шоколада, а из боков торчат зерна очищенных орехов, в том числе и таких, какие здесь не растут.

Она протянула руку к вазочке, лукаво посмотрела в мою сторону.

– Тогда, – сказала она мило, – возьму и выдам тебе секрет. Сразу заинтересуешься.

– Имперский? – спросил я.

– Да.

– Давай, – сказал я. – Хорошо, пока без зверских пыток.

Она лукаво прищурилась.

– Секрет в том, ни один маг при императорском дворце не в состоянии создавать такие изысканные блюда.

– А вина?

– Вино, – ответила она со смехом, – тем более! Хотя вино мужчины требуют в первую очередь.

– А что создают?

Она пожала плечиком.

– Да то же самое, что повара готовят на кухне. Ничуть не лучше. А как удается тебе?

– Я бы сказал, – ответил я откровенно, – если бы это не потащило за собой цепь других признаний, без которых это сделать невозможно. Так что, Бабетта, я тебя люблю, но не проболтаюсь.

Она вздохнула, но взгляд оставался испытующим.

– Кто ты, Рич?

– Предпочту остаться загадочным, – сказал я глупым голосом, – и таинственным. Так я интереснее, правда?

Она неспешно прорывала глубокую норку в горке мороженого, вылавливая там невиданные в этих землях орешки, рассматривала их и съедала с таким задумчивым видом, что я забеспокоился насчет сохранения тайны моих блюд. Во всяком случае, магов угощать не стоит, а то вдруг сумеют скопировать…

– Кстати, – сказала она со смешком, – вы с Кейданом задали работу местным красоткам!

– В смысле?

– Стараются попасть в фаворитки, – пояснила она, – как к королю, так и к вам, загадочный человек. Приходится бегать через площадь, ха-ха! И еще не сообразили, дуры такие, где перспективнее.

– А где?

Она улыбнулась.

– У Кейдана, конечно. Ты имения и титулы за постель не раздариваешь.

Я пожал плечами.

– Кейдан пусть берет всех вирландовых. Уступаю.

– Вирланд – верный супруг, – напомнила она. – Всю жизнь ждал герцогиню Изабеллу. Так что все остаются вам с Кейданом.

– И ты тоже? – спросил я. – Бабетта? Одна на двоих?.. Или еще и каких-то герцогов примем в ваш… кружок?

Она расхохоталась.

– Как вы изъясняетесь мило! Не сразу и сообразишь… разве что по интонации. Нет уж, Кейдан не был членом моего кружка, можешь поверить.

– Только я и Кейдан?.. В смысле, здесь?

– Хорошее уточнение, – ответила она мило. – Нет, Кейдан прост, таких и без постели вижу насквозь. Это тебя, дорогой Рич, все не удается понять, потому я, как всякая любопытная женщина, просто влюблена в такого человека-загадку. Мы же такие любопытные-е-е…

– Постараюсь, – сказал я напыщенно и подкрутил несуществующий ус, – оставаться ею и дальше. Чтобы безвозмездно пользоваться и дальше вашими ланитами, персями и кружком.

Она от смеха запрокинула голову, показывая свое сочное красное горло, вдруг да забыл ее возможности, а я сделал вид, что заглянул, измеряя взглядом глубину, иначе зря старалась, а мы обязаны замечать все женские прелести и давать им понять, что заметили и оценили.

– Бабетта, – сказал я с любопытством, – а с какой целью ты всякий раз затаскиваешь меня в постель?