Я перевел туда взгляд. Оказывается, там было Редзинпаку в расширенном составе. Ма Ёру успокаивающе гладила всхлипывающую Ма Сой по голове и что-то шептала на ухо. Рядом стояла Шакти Рахманн с ученицами. («Они-то тут откуда?!») Кисара и одна из учениц Шакти вели съемку на видеокамеры... Во взгляде Шакти Рахманн читалась грустная укоризна, как к нашкодившему малышу...

Кажется, меня хотели заставить почувствовать себя виноватым. Или обещали воспитание ремнем...

– Ты!
– Из звезды на палочке, которую держала жрица, ударил насыщенный луч света. Если б не его почти осязаемая плотность, можно было бы подумать, что это очень мощный фонарик.

Возле алтаря кто-то ойкнул... Кэнсэй разумеется. Со своим фотоаппаратом. Удивительно, но - попался.

– Может быть у тебя есть какие-то возражения?
– С явной угрозой спросила жрица.

И, честное слово, ни у кого бы и язык не повернулся назвать угрозу в голосе жрицы несерьезной!

– Ну, вообще-то все произошло так неожиданно, что я даже не успел дать своего благословения!

– Благословления тут раздаю я!
– Холодно отрезала девушка и резюмировала.
– Отлично. Возражений нет.

Кэнсэй бочком-бочком попытался улизнуть, но...

– Стоять! Кто таков?

– Э-э-э...

Но жрица опередила:

– Папаша?
– Прищурилась она, обернулась к нам, осмотрела всех по очереди и снова обернулась к Кэнсэю.
– Поздравляю! Засим закончим.
– Она зевнула, прикрыв рот ладошкой.
– Денежки бросьте во-о-он туда... И - ступайте себе с моим благословением! Плодитесь и размножайтесь! Сие нам угодно и любо! Запись в храмовой книге уже сделана. А! Да!
– Вспомнила она.
– Волею своей объявляю вас мужем и женой! Муж, поцелуй жену! Ну, или наоборот...

Через минуту меня снова похлопали по плечу чем-то очень-очень увесистым:

– Кхм... Закругляемся молодые, закругляемся... Как я уже сказала, плодиться и размножаться будете в другом месте.

Очень кстати она вмешалась. Потому что в этот раз поплыла не Ренка, а я!

– Что-то хотел спросить... муженек?

– Нет-нет, жрица-сан!

Вопрос у меня был, но вот озвучивать я его не хотел.

– Хотел-хотел... Ну, я отвечу. Целуешься и детишек ты делаешь, как вполне себе совершеннолетний. А эти глупые законы меня не касаются - мы тут, понимаешь, людские сердца соединяем, а не в паспортах штампики ставим!
– Она грозно обратилась ко всем присутствующим.
– Так! Еще желающие есть?

Присутствующие ошарашено замотали головами, пытаясь оправиться от удивления и переварить информацию...

– Жаль-жаль...
– Она притворно огорчилась.
– Вот по глазам же вижу, что желающих тут много... Ну - как хотите. Я за то, что размножение - дело сугубо добровольное! А ведь могли бы и сэкономить. Плодиться и размножаться - это здорово! И человекам с этим еще и повезло - приятно!
– Жрица вздохнула и снова обратилась ко мне.
– Заходи еще! Для старых клиентов у нас предусмотрены скидки - каждый третий раз вполцены, каждый четвертый раз - бесплатно. Ну, и обещание выполнить должен - сам понимаешь...

Я понимал... обещание, данное этой блондинке - кровь из носу!
– придется выполнить.

Ренку я вынес из Храма на руках. Миу несла подол кимоно Ренки, а Мисаки катила пустое кресло. До храмовых ворот нас провожал парень на пару лет меня младше. Он был в одежде храмового служки с высокой шапкой «полбанана» и торжественно нес традиционный красный зонт, символизирующий какую-то там защиту семьи, благополучие и чего-то там еще по мелочи...

Редзинпаку оказалось недалеко - каких-то четыреста метров. Правда, стоило мне повернуться в сторону кресла-коляски, Ренки вцепилась клещом, а Мисаки что-то быстро сделала, отчего индикаторы на кресле погасли...

– Ой... Сломалось!
– А глазки - честные-честные.

Если бы кому-то из жителей района Датцуя захотелось бы подышать свежим воздухом на улице в три часа ночи, он был бы несколько озадачен: процессия по улице шла примечательная.

Впереди - жених с невестой на руках, по бокам - две девицы-красавицы, одна из которых катит инвалидное кресло... Потом - тридцать метров пустого пространства и - Редзинпаку в расширенном составе, что-то оживленно, но тихо-тихо обсуждающее.

Я толкнул взглядом ворота, но они лишь слабо трепыхнулись, приоткрывшись едва ли на пару сантиметров... М-да, с камнями было проще. Наверно, стоит начать с легких перегородок из фанеры и бумаги.

Пришлось просить глазами Миу. Правда, вперед рванула Мисаки:

– Я - девочка! Мне можно пальчиками... пока Кенчик не научит делать это, как настоящие мужики!

– Куда понес...
– Нерешительно возмутилась нервничающая Ренка.
– В спальню меня неси... аната...

Разумеется, я промолчал. В спальню, так в спальню... И, что б я был против!

– Да не в наши!
– Хихикнула Мисаки.
– Ты такой дуб иногда, Кён! В свою неси! Жена все-таки!

Миу куда-то пропала, а длинный подол свадебного кимоно Ренки оказался заправлен мне за пояс...