— В самом деле? — обрадованно отозвался Перси, но тут же удивленно уставился на незнакомца: тот назвал его, одетого в штатское, по званию.

— Откуда вы меня знаете?

— Ведь вы лейтенант Перси?

— Да, а вы кто?

— Моя фамилия Адамс.

— Ах вы Адамс! — с интересом проговорил Перси. — Я уже слышал о вас.

— Я полагаю, — усмехнулся Адамс, — наш общий знакомый Батлер рассказывал вам обо мне много хорошего.

— Как сказать… — увернулся от ответа Перси. — Я догадываюсь, вы неслучайно сели за мой столик?

— Нет. Я хотел бы передать вам привет от одной вашей приятельницы.

— По всей вероятности, от вашей приятельницы, Эвелин, — осклабился Перси. — Я думаю, что майор Батлер не оценит того, что вы беспокоитесь об этой даме.

— Вы считаете, для него было бы лучше, чтобы вы заботились о ней?

Перси не понял намека. Он был уверен, что Эвелин будет молчать обо всем. Поэтому он ответил так, как и предполагал Адамс:

— Мисс Эвелин наша сотрудница. Я связан с ней лишь деловыми отношениями.

— Конечно, — кивнул Адамс. — Я хотел бы вас спросить, для чего вы готовите Паули?

Перси озадаченно посмотрел на него.

— С чего это вы взяли, что я буду разговаривать с вами о служебных делах?

— Будете, — сказал Адамс многозначительно.

— Совсем необязательно. А почему вы, собственно, заинтересовались этим Паули?

— Он немец.

— Ну и что?.. — спросил Перси. — Лучшие наши сотрудники из немцев.

— Как бы вы посмотрели на то, если бы американец работал на наше Ведомство? — осведомился Адамс.

Перси пожал плечами.

— Каждый знает, что делает.

— Но вы не очень-то уважаете тех американских граждан, которые работают на разведку чужой, хотя и дружественной, державы. По отношению к ним вы применяете какие-то меры.

— Ясное дело, — отозвался Перси.

— Так же и мы, — сухо произнес Адамс.

— К чему вы клоните? — спросил лейтенант. Ему не нравилась вся эта неопределенность.

— Как представитель немецкой власти, я интересуюсь, чем занимается у вас немецкий подданный Паули. Вот и все.

— Спросите об этом лучше Батлера, — уклонился Перси. — Я не могу давать вам разъяснения.

— Ну хорошо, — невозмутимо произнес Адамс. — Тогда я спрошу вас о другом. Немецкая гражданка Эвелин Бринкман, проживающая в Берлине, Груневальдштрассе, восемьдесят шесть, заявила нам, что находится в опасности. Вас это интересует?

— Конечно. Кто же ей угрожает?

— Вы.

Перси нервным движением раздавил сигарету.

— Вы что, спятили?

— Отнюдь нет. Немецкая гражданка Эвелин Бринкман обратилась к нам с просьбой о помощи. Она заявила, что вы совершили преступление по отношению к ней как к женщине, использовав для этого ее зависимое от вас служебное положение. Это верно?

— Она что, сошла с ума? — хрипло спросил Перси. — Я американский офицер и не позволю себя оскорблять.

— Совершенно верно, — поддержал его Адамс. — Этого вы не должны так оставлять. Поэтому я и завел с вами разговор. Правда, Бринкман представила нам доказательства.

— Доказательства? — забеспокоился лейтенант.

— Да! Катушку с магнитофонной записью. Она находится сейчас в моем распоряжении. К сожалению, раньше я не имел чести быть лично знакомым с вами. Сегодня я воспользовался случаем, чтобы познакомиться. Должен же я был в конце концов убедиться, что мужской голос, записанный на пленке, это ваш голос.

— И что же? — Перси с трудом сдерживал волнение.

— Я убедился, — спокойно продолжал Адамс. — Фрейлейн Бринкман сказала правду. Как представитель немецкой власти, я обязан защитить немецкую подданную. Даже если она сотрудничает с иностранной разведкой. Это разные вещи. Преступление остается преступлением, несмотря на то, кем и при каких обстоятельствах оно совершено.

Растерявшийся было лейтенант неожиданно перешел в наступление:

— Майору Батлеру я не сказал, что отобрал у мисс Эвелин две катушки и кассету с кинопленкой, предназначавшиеся для вас.

— Для меня? — притворно удивился Адамс. — Почему для меня?

— А для кого же тогда?

— Откуда мне знать, — недоуменно протянул Адамс. — А если бы вы свои предположения — хотя они совершенно надуманны — высказали майору Батлеру, что тогда изменилось бы? Я не подчиняюсь Си-Ай-Си. Я очень высоко ценю майора, но не получаю от него ни указаний, ни заданий. Никто из американцев не властен надо мной.