— Вы и начмед. Разрешите мне идти? Мне еще надо навестить Гаршина. Он после вашей консультации слег.

— Хорошо. Ваш отказ мы обсудим на партбюро.

Женщина сидела выпрямившись, повернув голову к двери, в позе нетерпеливого ожидания. Перед ней лежали нераскрытые журналы.

Вовка, отодвинув учебники, читал, положив локти на стол. В своей кроватке спала, обняв облезлую куклу, Надюшка.

Женщина встала, и сразу бросилось в глаза, что она безупречно сложена. Светло-серый шерстяной вязаный костюм сидел на ней без единой морщинки. Удивительно свежий цвет лица, модная стрижка, какой-то необычный запах духов.

«Наверное, жена какого-то больного. Вот уж некстати!» — подумала Анна. Положив продуктовую сумку на стул, она мельком глянула в зеркало: «Ничего себе, видик».

Объяснение со Спаковской, потом разговор с Гаршиным окончательно вымотали ее. Около двух часов после работы она просидела у его постели. И все говорила, говорила…

— Нет, вы не безнадежный. Вы не смеете себе этого внушать. Я вас утешаю? Ну, Дмитрий Иванович, извините, — утешать можно девочку или слабую женщину. Вы — мужчина, молодой, а молодости свойственна сильная воля. Что я думаю о Канецком? Я скажу. Только сами понимаете, это мое личное мнение. Думаю, что он не учел всех ваших возможностей. В данном случае я с ним не согласна. Канецкий не представляет собой всех наших хирургов. Есть более опытные. У нас с вами есть еще время. Нет, никакого пожара! Если бы пожар, даю вам честное слово — я бы бросила все и повезла вас к Богушу. О, да! Это кудесник. Дмитрий Иванович, доверьтесь мне, не думайте вы о своей болезни, договоримся, что я буду за вас думать.

Она говорила и видела, как медленно-медленно в глазах Гаршина таяло недоверие.

Эх, попался бы ей сейчас под руку Канецкий. Уж она бы его научила, как нужно отбирать слова, разговаривая с больным. А ведь старик! Вика молодая, этот стар… Дело, конечно, не в возрасте, а в душевном таланте…

Еще обдумывая свое, Анна обратилась к женщине:

— Чем я могу быть вам полезной?

— Мне нужно поговорить с вами. Наедине, — женщина кивнула головой в сторону Вовы, не спуская с Анны каких-то настороженных глаз.

Анну кольнуло: ведь это жена Сергея.

— Пойдемте на веранду, — сказала она, открывая дверь и пропуская вперед гостью.

— Присаживайтесь, — привычным жестом Анна показала на стул у стола.

Только когда Анна плотно закрыла за собой дверь, женщина начала:

— Я Журова. Вы не находите, что нам нужно объясниться?

Анна обозлилась. Чего ради?! Почему она должна этой выхоленной даме давать еще какие-то объяснения! Ей достаточно своих забот.

Анна села к столу, провела рукой по холодной белизне тугой скатерти и, взглянув прямо в глаза Журовой, сказала:

— Не нахожу.

— Я вас такой и представляла, только немного постарше.

И так как Анна продолжала молчать, гостья снова заговорила:

— Я понимаю всю неловкость нашей встречи. Но я хотела вас предупредить: Сергей не способен на сильное чувство.

В комнате что-то стукнуло, кажется, упала книга. Анна сидела, откинувшись на спинку кресла, скрестив руки под грудью, и молча смотрела на гостью. Чем-то она похожа на хищную птицу. Это сходство вызвано то ли чуть загнутым с горбинкой носом, то ли жестким взглядом круглых глаз.

— Он любит вас?

Анна не отвела своего взгляда от допрашивающих глаз женщины.

— Вы же сами сказали, что он не способен на сильное чувство.

— Не способен. Он просто увлекся, а когда он увлекается, ему кажется, что он любит.

«А если он уже любит? Если бы…» — подумала Анна и сказала:

— Извините, все же я не пойму, чем я могу быть вам полезна? — Анна поправила цветы в вазе, прошлась по веранде и, повернувшись, столкнулась с пристальным взглядом Журовой.

Журова вытащила из сумочки фотографию и протянула ее Анне. Двое мальчишек, вернее, один в двух вариантах. Те же глаза, высокие и прямые брови, тонко обрисованные ноздри. Слегка припухшие губы и торчащие уши — все как у отца. Только у отца нет такой доверчиво-застенчивой улыбки.

Анна бережно положила фотографию на стол.

— Я хочу отца для своих детей. Возможно, вы решили, что наша семья разрушена, раз мы вместе не живем. Сергей из-за болезни вынужден здесь жить.

— Я знаю.

— У меня большая работа. Сергей тоже мечтает вернуться в Москву.

Анна промолчала.

— Если бы не дети… Вы можете ответить мне на один вопрос? Только на один… А если он придет к вам… ну, и… Вы согласитесь стать его женой? — Журова попробовала улыбнуться.

«Его женой? Всегда с ним… Снова почувствовать себя женщиной. Острый, иронический ум. Сильные горячие руки… Значит, он ей говорил. Ни с того ни с сего она не стала бы спрашивать. А эти мальчишки-близнецы? Его сыновья. А Вовка? Захочет ли Вовка? Он же помнит отца и любит. И все-таки с какой стати она меня допрашивает?»