– Финли их развел, - сказал Лиам.

– Как развел?
– спросил внезапно появившийся черный кот.

– Легко. Если будет погоня, они ее задержат. А главное, они этого сами будут хотеть.

– Ну, это мы и сами слышали.
– Дуги прыгнул на лошадь, приняв свою обычную форму.

– Не так то легко это было, да и денег больших стояло. Хорошо еще, что лоза на камни не реагирует.

– Уверен?

– У меня в детстве точно такая же была.

– Что дальше? Свернем?

– Нет.

– Но логично...

– Вот поэтому мы и поступим так. Кроме того, посуди сам. Сколько было шансов наткнуться на мародеров?

– Мало.

– А то, что у мародеров окажется зачарованная лоза?

– Ясно, поедем дальше через мертвые селения.

– Умница. Жаль только, что в следующей деревне таких удобных конюшен нет. Дуги.

– Чего?

– Вернись и настрой их на засаду.

– Почему я?

– Ты пак. Найдешь нас в следующей деревне.

Глава 44

– Так что, Пат, не загрызла тебя псина?

– Эта скотина клыкастая мне ногу прокусила. Я думал уссусь от боли.

– Только зря ублюдков из-за тебя отпустили.

– Как из-за меня? Я же в отключке был.

– Мы-то думали, что он тебя загрыз...

– Короче, это не я виноват, это вы в штаны наложили, пока я от боли отключился.

– Как баба...

– Слышь, давай я тебе пару гвоздей в лодыжку загоню, посмотрим, какой ты храбрый.

– О золоте нужно думать.

– Верно, Ник.

– Это не я.

– А кто?
– Мародеры дружно замотали головами.

– Ну, не хотите признаваться, не надо. Делим?

– Да!
– В один голос завопили мародеры.

– Лучше погоню дождаться и потом.

– А с этим что делать?

– Делить!
– заорали все.

– Зарыть.

– Ладно, ребята, кто это говорит?
– главарь обвел всех строгим взором.
– Так, если хотите говорить, то делайте это прямо, а не исподтишка. Ладно, кто хочет свое золото сейчас, подымите руки.
– С этим все справились на удивление дружно. Главарь высыпал мешочек с золотыми монетами на землю и начал бросать по одной каждому.

– Упустим погоню с золотом...

– Проклятье, Ник, я же слышу, что это твой голос.

– Да не я! Мож это Сем притворяется.

– Иди, ты! Не я это.

– Мож это какой фэйри?
– предположил Ник.

– Дурак, что-ли? Все фэйри вслед за магами убрались.

– Кто бы это не говорил, дележки здесь до утра, как минимум, - любовно позвякивая своими тремя золотыми, сказал Люк.
– Давайте действительно зароем, подстрелим тех ведьмоловов и посмотрим, нет ли у них чего.

– Ты убивал человека, Люк?

– Я бил скот, рыл могилы, трупов насмотрелся, а стреляю я не хуже любого из вас.

– Дело Люк говорит, этих с золотом мы упустили.

– Но мы и не собирались их убивать, - возразил главарь.
– Только припугнуть.

– Знаешь, Римус, за такую кучу золота можно было и пристрелить.

– А если нет погони, или же они специально нас на нее натравить хотят?

– Так мы подождем, посмотрим. Если их больше четырех - трогать не станем.

– Черт с вами. Роем яму, да поглубже, чтобы никто в одиночку с золотом не удрал.

– А Пата оставим сторожить. Он точно не удерет с такой ногой.

– Тогда трое роют, четверо на места, Пат наблюдает за закапываемым золотом.
– Было в этом что-то неправильное. Мужики, вечно отлынивающие от работы, вдруг все захотели копать землю, едва до мордобоя не дошло. Но мародеры удовлетворились парой зуботычин и дальше продолжать свару не собирались. Тогда, со спокойной душой, никем не замеченный, черный кот спокойно отступил в лес, а люди занялись работой.

Когда золото было надежно укрыто на двухметровой глубине, мародеры разбрелись по заброшенным домам и стали ждать. Но тьма уже спустилась на деревню и многие начали клевать носом. Тогда Римус приказал рассесться попарно и дежурить, чередуя бодрствование со сном. Пускай так было легче обнаружить засаду, но меньше риска, что люди проспят все.

Так прошла ночь, к утру дрыхли все, включая Римуса, пускавшего слюни на полусгнивший подоконник. Первый проснулся где-то уже перед обедом, от необходимости облегчить мочевой пузырь. Он тот же час затеял громкую ссору со своим сменщиком и разбудил остальных. Кислая, как, испорченное пиво мысль стала закрадываться в души мародеров - они проспали погоню. Но клянясь тем, что они всю ночь добросовестно отстояли на часах, никто не решал признаться и быть обвиненным в утере золота.