– Спасибо, отвечаю я, и это не за книгу. Это за возврат мне того, что я потеряла еще до момента, когда я бы смогла хранить это у себя с умом.

Лобби пахнет лимонными цукатами и отбеливателем, едкой комбинацией, которая прожигает мои ноздри, когда я вдыхаю. Я прохожу мимо растения в горшке - яркого цветка на ветке, в сторону общежития, который стал здесь нашим временным домом.

Когда я иду, я протираю планшет моей рубашкой, пытаясь избавиться от отпечатков пальцев.

Калеб в общежитии один, волосы у него растрепаны, а глаза красные из-за сна. Он подмигивает мне, когда я вхожу и бросаю книгу по биологии на кровать. Я чувствую тошноту, боль в животе и прижимаю планшет с заметками нашей матери ближе к себе. Он ее сын. Он имеет право читать ее журнал, как и я.

– Если тебе есть что сказать, говорит он.
– Просто скажи.

– Мама жила здесь. Я выпаливаю это, как давнюю тайну, слишком громко и слишком быстро.
– Она пришла с окраины, и они привели ее сюда, и она жила здесь в течение нескольких лет, а затем отправилась в город, чтобы остановить убийства Дивергентов Эрудитами.

Калеб растерянно моргает. Прежде чем я потеряю мое самообладание, я протягиваю ему планшет.
– Ее записи находятся здесь. Дневник не очень длинный, но тебе следует это прочитать.

Он встает и дотрагивается до стекла. Он намного выше, чем он раньше был, и гораздо выше, чем я. В течение нескольких лет, когда мы были детьми, я была выше, хотя я и почти на год младше. Это было самое лучшее наше время, тогда, когда я не чувствовала, что он был больше, или лучше, или умнее, или самоотверженней, чем я.

– Как давно ты об этом знаешь?, спрашивает он, прищурившись.

– Это не важно. Я делаю шаг назад.
– Я рассказываю тебе сейчас. Ты можете оставить его себе, кстати. Я с ним закончила.

Он протирает экран рукавом и ловким движением руки переходит к первой заметке дневника нашей матери. Я ожидала, что он сядет и начнет читать, тем самым, закончив разговор, но вместо этого он вздыхает.

– У меня тоже есть кое-что тебе показать, говорит он.
– Об Эдит Приор. Пойдем.

Это именно ее имя, а не моя привязанность к нему, зовет меня идти за ним, когда он начинает двигаться по направлению к выходу.

Он ведет меня из общежития по коридору, в комнату, сильно отличающуюся от тех, что я уже видела в Бюро. Она длинная и узкая, стены заставлены книжными полками с одинаковыми серо-голубыми книгами, толстыми и тяжелыми, как словари. Между первыми двумя рядами стоит длинный деревянный стол и стулья. Калеб нажимает на кнопку, и бледный свет наполняет комнату, напоминая мне о штабе Эрудитов.

– Я проводил здесь много времени, говорит он.
– Тут хранятся различные данные. В том числе, некоторая информация об эксперименте в Чикаго.

Он рассматривает полки на правой стороне комнаты, перебирая пальцами корешки книг.

Он достает один из томов и кладет его на стол в открытым; на страницах много текста и картинок.

– Почему бы не хранить все это в электронном виде?

– Я предполагаю, что они хранили эти записи еще до того, как разработали сложную систему безопасности их сети, говорит он, не поднимая глаз.
– Данные на компьютере никогда полностью не исчезают, а бумага может быть уничтожена навсегда, так что ты можешь избавиться от нее, если не хочешь, чтобы информация попала в руки не тем людям. Иногда безопаснее, когда все распечатано.

Его зеленые глаза перебегают со строчки на строчку, он ищет нужное место; его проворные пальцы просто созданы для листания страниц. Я думаю о том, как он маскировался, скрывал эту черту характера, прятал книги между спинкой кровати и стеной в нашем доме в Отречении, пока его кровь не смешалась с водой Эрудиции на Церемонии Выбора. Я должна была догадаться, что он обманщик и доверяет только себе.

Я опять чувствую тошноту. Я с трудом могу терпеть его присутствие, дверь, еще больше сблизившую нас, и то, что между нами только стол.

– А, вот. Он показывает пальцем нужное место, а затем поворачивает книгу в мою сторону.

Похоже на копию контракта, но написано чернилами: Я, Аманда Мари Риттер, Пеория, штат Иллинойс, даю свое согласие на следующие процедуры:

• процедуру "генетического исцеления", по описанию Бюро Генетического Благосостояния: "генетическая процедура, призванная исправить гены, указанные как "поврежденные" на третьей странице этого бланка."

• процедуру "очищения", по описанию Бюро Генетического Благосостояния: "процедура стирания памяти, разработанная, чтобы сделать участника более подходящим для эксперимента."

Я заявляю, что была тщательно проинструктирована на предмет рисков и преимуществ этих процедур членом Бюро Генетического Благосостояния. Я понимаю, что это означает

– Бюро даст мне мою новую биографию, новое имя и поместит в Чикаго, штат Иллинойс, где я буду жить остаток своих дней, участвуя в эксперименте.

Я согласна родить, по меньшей мере, двух детей, чтобы дать моим исправленным генам наилучшие шансы на выживание. Я понимаю, что мне будет предложено сделать это после того, как я получу образование еще раз, уже после процедуры очищения.