вновь с лязгом открылась дверь и состоялось новое явление

нашего радиоспектакля - мсье Штинкер собственной персоной.

Мы услышали голос энергичного нестарого человека,

говорившего по французски: "Бонсуар, мсье Люци ! Коман савА ?

" Люци ответил с некоторой поспешностью: "Мерси, мсье

Штинкер. Сава бьен. Силь ву пле. Э - э, дьявол! " вдруг перешёл

Люци на английский: "Мсье Штинкер, я же просил не говорить со

мной по французски. Франкофон из меня, как из Кранке дипломат.

Раз уж вы брезгуете немецким, давайте обходиться вашим

аргообразным английским."

Штинкер с хорошо слышной усмешкой ответил: "Как прикажете,

мсье Люци.Я в состоянии изъясняться по английски, как лорд

Байрон,но предпочитаю говорить без прикрас, как простой моряк,

каким по сути и являюсь. Давно интересуюсь спросить - Какой

остряк придумал вернуть нам троим на склоне лет детские

клички ? Штинкером меня прозвали в школе, когда я будто бы по

детской слабости сдал своих соучеников директору за разбитую

стеклянную дверь в в вестибюле. Эту ложь выдумал настоящий

стукач, строивший из себя лидера и заводилу. Кранке получил своё

прозвище в юности за вечно больное горло и хриплый голос.

Подозреваю, что и с вами проделали нечто подобное.Так или нет,

мсье Люци "

Люци ответил ему с нотками ворчания в голосе: "Вы мне

симпатичны, Штинкер и только по этому я прощаю вам ваше

амикошонство и такт воспитанника марсельских трущоб. Главное

вы прямолинейны и говорите всё, что приходит вам в голову. Это

хорошо. Вы не умеете хитрить и это тоже хорошо. Что же касается

моего псевдонима - Люци, то вы и тут угадали. В юности я

увлекался оперным пением, благо голосовые данные позволяли.

Особенно мне удавалась ария Мефистофеля. За смуглое лицо и

мощный баритон я и получил от своих университетских приятелей

кличку Люци - сокращённое от Люцифер. Кстати у меня есть

ответный вопрос. Я был весьма удивлён, когда узнал из вашего

досье, что вы закончили тот же университет, что и я. Можно

сказать, что мы с вами чуть ли не братья - сыновья одной Альма-

167

матер. Как вам, выходцу из бедной семьи удалось поступить в

Принстон, такой престижный и дорогой вуз? "

"Всё просто как яичница,мсье Вельзевул" - посмеиваясь заявил

Штинкер. " Когда в 12 лет я загремел в колонию для малолеток и

провёл там незабываемые полгода, то выйдя оттуда я поклялся

себе, что стану человеком, а не ублюдком-уголовником. Упорства

мне всегда было не занимать и уже через год я был лучшим

учеником школы, а через три стал победителем международной

математической олимпиады в Брашове. Учёбу в Принстоне мне

оплатили Ротшильды - оказалось, что моя бабка,которая умерла

ещё до моего рождения, была настоящей ашкеназийской еврейкой

и к тому же уроженкой юга России, города Одесса. Для

меня,вышедшего из марсельского сброда, где антисемитизм был

хорошим тоном, это было таким же откровением, как если бы

оказалось, что мой дедуля был папуасом и любил полакомиться на

досуге человечинкой. По крайней мере в семье дяди, где я жил

после смерти родителей, евреев уж точно не жаловали, видимо

стеснялись собственной родословной.

Окончив Принстон я, как вам должно быть известно добровольно

поступил на службу во французский военный флот, начав

лейтенантом на дизельной подлодке я дослужился до кавторанга и

старшего штурмана на атомном подводном катамаране. Я наверное

стал бы адмиралом, но тут появляетесь вы и я послал бы вас к

вашему тёзке, но возникшие на моём банковском счету 3 миллиона

франков стали таки с вашей стороны мощным аргументом, а

контракт на ещё 27 лимонов,но уже не франков, а долларов убедил

меня окончательно. Я смог осуществить свою давнюю мечту.

Химия моя вторая любовь после математики и мы с братом,

который оказался неплохим менеджером открыли современную

химико-технологическую лабораторию,где я начал реализовать