Вот тогда и поговорим " Видя мою неудовлетворённую,

обиженную физиономию, Устиныч то ли смягчился сердцем, то ли

просто решил поменять тему беседы. Хитро прищурив левый глаз

он спросил: " Слышь, Паганюха ! А я ведь не закончил рассказ о

своих славных похождениях в Гренландии. Так-что доставай из

под шапки свои свободные уши и хочешь не хочешь, а я по ним

ездить буду."

Я продолжал дуться, не проявляя интерес к предложенной смене

беседы и тогда боцман с лёгким, возможно наигранным

раздражением, заявил: " Впрочем я не неволю - нелюбо не слушай

и кстати место вахтенного матроса у сходней на берег, это я как

старший по должности напоминаю." В этом месте до меня дошло,

что детские игры в обиду выглядят несолидно, да и чем

закончились гренландские приключения боцмана Друзя и правда

хотелось услышать. Я изобразил неискреннее и неглубокое

раскаяние в своём поведении и как предложил Устиныч "достал из

под шапки свободные уши"

" Напомни ка,Вальдамир: на чём я остановился в прошлый раз,

перед тем, как мы с тобой в туннеле от бешеной дрезины

наперегонки драпака давали? " - спросил боцман. Я, хлебнув чай

из кружки, с готовностью ответил : " Вы,Бронислав Устиныч

сетовали,что не смогли выстрелить в рыжую нерпу. Вас

ассоциации подвели - вспомнили, как во время войны по

тонущему в Баренцевом море рыжему фрицу-подводнику стрелять

отказались. " Старый моряк поёжился : " Да уж, такое до смерти не

забудешь. Вот ты, малый красивые слова любишь: ассоциации,

тенденции... Да я не в укор, у самого та же болезнь, чрезмерная

начитанность, без хорошего образования. Родственные мы с тобой

души - за то ты мне и симпатичен. Редко с кем на равных

побеседовать можно. Иной и постарше тебя, а двух слов связать не

может и интересов никаких, кроме плотских. А иной вроде и

хитроумен и образован неплохо и язык подвешен, а душа не лежит

с ним в откровения пускаться. Это я про Генку Эпельбаума. Язва

185

он по натуре, всё ближнего и дальнего на смех поднять норовит -

язва рыжая и есть. Гордыни это знак, гордыни и недалёкости."

Боцман с досады едва не плюнул на палубу, но морское

воспитание не позволило и он продолжил : " Твоё, Вальдамир

главное достоинство, что ты хоть и молод, но добрый человек по

натуре и людей уважаешь, не обидеть стараешься. Одно это

признак ума. От того с тобой и общаться приятно и интересно,

благо книг много прочёл и незнайкой не кажешься. Миник, мой

приятель гренландский такой же был, правда, когда у умного и

тонкого человека ещё и хорошее образование за плечами, это

знаешь ли сказывается. Честно скажу, порой чувствовал я себя

рядом с ним простаком, мещанином во дворянстве, а ничего не

поделаешь. Как он тогда сказал, когда я на охоте нерпичьей

обмишурился : " Если Великий Нерпа не позволил добыть одну из

своих дочерей, значит у него на неё свои планы, может быть она

должна стать праматерью большого племени красных

нерп,которые в свою очередь спасут племя Калаалит Анори в

голодный год от вымирания." Это, милый мой, высший пилотаж

деликатности : природный такт вкупе с мягким доброжелательным

остроумием.

Чуть позже Миник намекнул, что охота наша не праздное

времяпрепровождение,а способ обеспечить племя пищей на

ближайшие несколько недель. Нельзя ходить на охоту когда и куда

вздумается. Время и место промысла тщательно выбирается

старейшинами и утверждается Большим Джуулутом, который

руководствуется множеством естественных и мистических

оснований. Так, что наша миссия была настолько серьёзной, что я

решительно отбросил лирические мотивы и со второго захода

подстрелил целых двух нерп. Когда же мы буксировали добычу,

поддерживаемую на плаву с помощью десятка прозрачных

кухтылей-шаров(поплавков ) то вдали от берега встретили

небольшую стаю нарвалов - морских единорогов из семейства