либо Генка Эпельбаум( моя кандидатура по малолетству , да и

учитывая только что продемонстрированную мною при взятии на

абордаж малышки "Эидис" ловкость, естественно в расчёт не

принималась) Верманд с самого начала заявил, что предпочёл бы

иметь дело с бывалым и сметливым Устинычем, да и боцман был

обеими руками согласен, однако капитан Владлен наотрез отказал

обоим.

Он так прямо и заявил: " Проси кого угодно дорогой мой

союзник, но боцманом я рисковать более не намерен. Он хоть у нас

артист изрядный, но без него "Жуковск" в этой переделке не

выживет. Это я тебе ответственно заявляю. Бери вот матроса

Эпельбаума. Он парень шустрый, сообразительный, языком опять

же владеет, даже слишком порой. " и Владлен с напускной

строгостью, сощурившись взглянул на Гену. Надо сказать , что

рыжий Генрих Оскорович отреагировал со сдержанным

энтузиазмом, но к его чести увильнуть не попытался. "Дорогой

союзник Верманд" нехотя согласился на предложенного Гешу,

благо выбора у него не было. После всего норвежец подозвал

боцмана и оба спустившись на борт баркаса скрылись в его

небольшой надстройке. Они говорили о чём-то не менее получаса,

затем Устиныч вышел из рубки , неся на плече, что-то довольно

тяжёлое и длинное замотанное в брезент. Странный предмет был

отправлен в каптёрку вместе с каким-то небольшим, но увесистым

ящиком, так же прибывшим с борта союзного баркаса.

181

Непривычно серьёзный Гена солидно попрощался с

товарищами,сдержанно пожав всем руки. Он спустился в баркас

следом за Вермандом. "Эидис" отшвартовавшись от "Жуковска"

отправилась к родному берегу, ставшему вдруг опасным и как

будто чужим. Боцман же тяжело вздохнул и задумчиво выдал

очередную загадочную тираду: "Вот ведь как бывает,малый. И

бывших врагов жизнь порой превращает в союзников... "

П. м. П." Тайна полярного острова. глава 31 "Боцман и полярный

бич"

Баркас с красивым женским именем "Эидис" скрылся за скалами

и мне вспомнилась шутка нашего капитана, когда он назвал

Верманда, Верещагиным из кинофильма " Белое солнце пустыни".

Я вспомнил крик Сухова из фильма: " ..Верещагин! Уходи с

баркаса!.. ..не заводи машину! Взорвешься! Стой!.. " и мне стало

не по себе. Вдруг навалилась усталость от всего пережитого и

услышанного этой бессонной ночью и я едва передвигая ноги и

стараясь не светится трусами из порванных штанов поплёлся в

кубрик, где еле заполз на свою верхнюю матросскую койку с

бортиком и тут же благополучно вырубился.

Мне приснился цветной, широкоэкранный сон. В нём боцман

Сухов и Верманд-Верещагин оба в белых тюрбанах и цветных

бухарских халатах долго и со вкусом пили зелёный чай, солидно

подливая в него французский коньяк, расположившись словно в

чайхане на вершине Медвежьего крыла. Я таращился на них , сидя

как гагара на краешке соседнего скального уступа и вдруг с

ужасом понял, что являюсь ни кем иным, как красноармейцем

Петрухой и ко мне снизу карабкается по скалам нечто немыслимое

182

– двухголовый, как сиамские близнецы Чёрный Абдула. Головы

Люци и Кранке жутко покачивались на тонких шеях, растущих из

одного массивного туловища.

Оно, это нечто, вот-вот доберётся до моего уступа и заколет меня

ржавым штыком от старой трёхлинейки. Я пытаюсь позвать на

помощь роскошно усатого, как гусар Сухова и богатыря

Верещагина в седой норвежской бороде, но как бывает в таких

кошмарах - язык словно парализован. Вдруг пришло ещё одно

отчётливое понимание, что я вовсе никакой не Петруха,а младшая

жена Абдулы - Гюльчатай и красноармейская гимнастёрка на мне

потому, что я, аккуратная девочка, постирала своё пёстрое

узбекское платьице и оно теперь сохнет на соседней скале.Тут я

просто разозлился - хрен редьки не слаще, значит не зарежут ,а

задушат, да ещё перед смертью этот оголодавший муженёк

двуглавый тут же на скале заставит меня, такую нежную,