Что-то еле коснулось ее одеяла. Анна сначала подумала, что это ей показалось, но все же, посмотрев на одеяло, увидела маленький белый комок. Она повернулась на бок, чтобы незаметно взять его. Сделав это, и чуть было не уронив комок на пол, она взяла его двумя пальцами – это была бумага. Пролежав так не меньше получаса, она снова легла на спину.

Стоны из пропасти не умолкали. И в какой-то момент они вдруг снова переросли в визги, и женщины, которые, как и Анна, не спали, разбуженные своей сошедшей с ума подругой по несчастью, услышали рев тигра. Со стен началась стрельба.

– Вот он! – кричали охранники санитары.

– Чья очередь?

– Джерри, давай!

Хлопки выстрелов на мгновения заглушали рев раненного животного.

Сначала, завороженная происходящим, Анна даже не подумала воспользоваться моментом, и только под конец, когда охота почти прекратилась, сообразила, что звук выстрелов может заглушить шуршание разворачиваемого листка.

Два последних выстрела не были упущены ею – она незаметно развернула записку и даже умудрилась просунуть ее себе под спину. Охота закончилась.

Охранники, вооружившись до зубов, отправились в ущелье за тигром, пока его не разорвали на мелкие кусочки грифы и водяные крысы, а санитары вернулись в свою будку, которая стояла вплотную к их корпусу.

Через час женщины, потрясенные событиями ночи, стали проваливаться в сон. То в одном, то в другом конце корпуса стал слышаться храп старушек или просто сопение.

Луна светила в узкие окна, расположенные почти под самой крышей, но этого было достаточно для того, чтобы отраженный от белых стен свет позволил прочитать записку.

Анна, боясь привлечь к себе внимание малейшим неосторожным движением и удостоверившись, что соседка спит к ней спиной, достала бумажку.

«Ты чья-то дочь, сестра, жена? За что тебя? Напиши ответ левой рукой. Карандаш спрятан за четвертой доской снизу в третьей кабинке уборной. Записку спрячь там же. Имя не называй», – было написано корявым почерком.

Для Анны стало очевидным то, о чем она уже давно догадывалась – в «доме ужасов» держат жен, сестер и дочерей, людей, которые не захотели покориться банде Кларка.

Она спрятала бумажку в белье и еще долго лежала с открытыми глазами. Она слышала, как охранники с санитарами долго обсуждали во дворе привезенного тигра. И только под утро усталость взяла свое, и она уснула.

Проснувшись рано утром, она отправилась в уборную. Сделав все в точности, как было сказано в записке, она как можно убористее коротко написала: «Хотел убить муж. Наследство». На следующий день там же был ответ: «Откуда?».

Эта переписка длилась почти пять лет. Анна так и не смогла найти свою собеседницу. Первые месяцы ей было интересно узнать, кто же предложил ей дружбу. Но к концу года пребывания у нее появилась еще одна собеседница. А к концу четвертого их было сорок восемь.

Записки передавались только через уборную. У каждой из новых подруг Анны, а потом и у нее самой появился свой собственный «почтовый ящик» – пространство за доской в одной из кабинок. Всего кабинок было тридцать три. Ее доска была самая нижняя, в двадцать шестой кабинке.

«Это самая могущественная банда. Она во всех странах. Спрятаться почти невозможно. В королевстве от нее не спастись. Хотят захватить власть в мире. Здесь – из Австралии, Африки, Мексики, Борнео, Америки, Франции, Англии… Мы наказаны за строптивость. Назови, пожалуйста, фамилии обидчиков».

Она дописала записку новенькой – женщине средних лет, попавшей сюда около года назад.

По подсчетам Анны больше половины женщин состояли в этой тайной переписке. Сотрудничавших с санитарами, любовниц Мейсона, совсем юных и старух среди переписывавшихся не было.

Иногда по глазам можно было определить, состоит ли женщина в переписке. Иногда Анна находила в кровати, неизвестно откуда взявшийся листок бумаги или карандаш – кто-то из пленниц сумел договориться с любовницами Мейсона, чтобы те приносили из врачебного корпуса все необходимое для переписки.

Взятая под ее покровительство новенькая оказалась из Англии. Ее прислали сюда из-за того, что муж отказался вступить в тайное сообщество. Его сожгли живьем на ее глазах. Кто бы мог подумать, но все происходило в особняке в самом центре Лондона.