Плач женщины был нескончаем и сердар сокрушённо покачал головой: «Наверно, вот так же плачут и наше сельчане, угнанные Абдуллой на чужбину, разлучённые с детьми, друзьями, родиной».

О Хаджимураде как-то незаметно для самого себя стал рассуждать вслух:

— Такой, если он жив, не плакать, а действовать будет и обязательно где-то объявится…

Видно Оразгельды тоже в эту минуту думал о Хаджимураде и он горячо подтвердил сказанное отцом:

— Конечно, объявится! Такой джигит не может пропасть!

Отец и сын заметили приближавшегося к ним, видимо, от крепости Довлетяра человека… В темноте трудно разобраться, кто это, но зоркий Оразгельды разглядел:

— Кажется, Меред-ага…

— Вот и хорошо, — узнал чабана Сазак, — он нам и расскажет обо всём.

Меред поздоровался и молча присел на краешек кошмы.

— Как дела? — строго спросил Сазак. — Я вас из песков отпустил вдвоём с Хаджимурадом. А где же он сейчас?

— Сазак-ага, во всём том, что случилось, виноват я, — начал было Меред, но сердар тут же прервал его покаяния:

— Да нет же, виноват в случившемся не ты, а тот, кто тебя, доверчивого дурака, так подло обманул. Ну, да ладно, расскажи всё по порядку…

Сазак внимательно выслушал длинный, сбивчивый рассказ Мереда и стал задавать вопросы чабану.

— Бек знал о том, что Хаджимурад победил Хабипа?

— Конечно, знал, — оживился Меред, — я сам ему рассказал, какой молодец наш Хаджимурад, поведал беку и о том, что он является сыном знаменитого Сухана-батыра…

— Неправильно ты сделал, — перебил чабана сердар, — ничего не надо было рассказывать беку. Этот скверный человек нетерпим к чужой славе! Он завистлив и жаден. Такие люди способны на любую пакость, на самый грязный обман!..

Меред с удивлением посмотрел на сердара, а затем виновато опустил голову.

— Если бы жив был Сухан-батыр, он бы Довлетяру голову снёс, да и тебе бы, наверно, не поздоровилось! — хмуро заметил Сазак. — А что это ещё за фокус с женитьбой бека на твоей дочери? Как ты мог отдать ему Джерен?!

— Да я её и не отдавал беку, само собой получилось, видно, такова судьба моей дорогой Джерен. Я знал, что они с Хаджимурадом любят друг друга. За него я и собирался выдать дочь. Но вышло всё по другому. Не иначе, как судьба…

— Да перестань ты твердить: судьба, судьба, — сердито оборвал его сердар, — ведь без твоего согласия этот стервец не смог бы твою дочь взять себе в жёны, не так ли?..

— Бек затратил много денег на её выкуп и она сама согласилась стать его женою, — горестно прошептал чабан…

— Вот оно что… — недоверчиво посмотрел на Мереда сердар.

Наутро всё село знало, что Довлетяр вернулся о аламана и привёз много пленных. У ворот крепости стал собираться народ. Только сторонники Сазака не торопились. Они понимали, что на разбой бека Абдулла ответит тем же и с тревогой вглядывались вдаль… Знал и старый сердар, что им вскоре не избежать ответного набега врага.

Сазак вместе со старшим сыном и Мередом отправились в крепость бека. В неё не пускали никого из сельчан, столпившихся у ворот.

Увидев Сазака со спутниками, толпа расступилась.

— Открой, парень, дверь, — негромко, но твёрдо сказал сердар.

— Сейчас, сейчас… — растерянно пролепетал один из охранников и кинулся к белой кибитке. Но сразу же вернулся, открыл ворота и впустил в крепость Сазака и двух его спутников. Ворота снова были заперты и люди лишь сквозь их просветы могли разглядывать сгрудившихся в дальнем углу пленников бека.

Сазак и его друзья, прежде чем зайти в кибитку бека, последовали к группе пленных. Посмотрев на этих несчастных людей, Сазак с горечью подумал: «Они ничем не отличаются от моих сельчан, сразу видно, что руки их привычны к работе, одежда потрёпанная, а у детей такие же чёрные сверкающие глазки, как и у наших… Наверно, у каждого из них есть отец, мать, братья, сёстры. Они, бедняги, здесь проливают слёзы, я наши сельчане, пленённые Абдуллой, там у них безутешно плачут…»

Несколько маленьких девочек прижались к молодой женщине, как бы ища у неё укрытия и зашиты. Женщина была в шароварах в коротком платье поверх. В её больших чёрных глазах нетрудно было заметить безысходную грусть, Эта грусть стала ещё более понятной сердару, когда он увидел у неё на груди промокшее платье: «Наверно, дома остался грудной ребёнок — с ненавистью к беку подумал. Сазак, — из-за таких, как он, бессовестных и бессердечных извергов страдает в конечном счёте народ. Наверно, родственники этих несчастных сейчас посылают нам тысячи проклятий. А затем, гляди, и на коней сядут, чтобы в отместку совершить такой же бандитский налёт… Этот стервец порочит всех честных туркмен», — возмущённо посмотрел Сазак в сторону белой кибитки.

К гостям подошёл горбоносый слуга бека. Он сложил руки на груди и немного наклонил голову:

— Сердар-ага, вас просит к себе в кибитку бек-ага.

— Сейчас, сейчас, — досадливо отмахнулся сердар.

Сазак заметил среди пленных подростка со связанными за спиной руками. Мальчик злобно поглядывал на Мереда. Он показался сердару сильным и отважным пареньком, только Сазаку было непонятно, почему он с такой ненавистью смотрел на чабана? Но вскоре выяснилось, что этого мальчика по приказанию бека вёз в неволю именно Меред, что он является сыном Хабипа-пальвана и, видно, силою пошёл в отца. Парень, будучи даже связанным, всю дорогу колотил чабана и дважды чуть было не сбросил его с лошади…