Встретился с другим — и отсек

Так же и другому башку;

Третий в поединок вступил, —

Участи своей не избег, —

Третий обезглавлен им был.

Головы он смаху рубил,

Много тех сипахов убил, —

Кровью весь майдан затопил.

Ты только смотри на него:

Все богатыри — на него!

Скопом налетают, — глядишь —

Косит он врагов, что камыш,

Пахлаван-батыр Алпамыш!

Как против него устоишь?!

Трупами усеян майдан.

Правое крыло калмык

о

в,

Левое крыло калмык

о

в

Черный накрывает туман;

Снова их сомненье берет:

«Этот одинокий узбек

Подлинно ли он человек?

Или он дракон, иль шайтан!

Зря ведь погибает народ!

Нечего, калмык

и

, нам ждать, —

Надо нам, калм

ы

ки, бежать!..»

Вопли, всклики, крики: «Бежать!»

Воинство их пятится все,

Спутала сумятица все:

Трус и храбрый вместе бегут, —

Разума лишенной толпой

Прибегают в город они —

Городским базаром бегут.

Видит их купеческий люд:

«Как на поле брани дела?»

На бегу кричат беглецы:

«Время не теряйте, глупцы,

Лавки запирайте, купцы!

Нас покуда смерть не взяла, —

Остальные все — мертвецы!

Светопреставление там!

Скоро он появится сам:

Мчится он по нашим следам.

Убегайте, молод и стар!..»

Словно грянул грома удар,

Сразу всполошился базар:

Убегают все торгаши, —

Многие бросают товар —

С воплями бегут по домам:

«Горе, горе! Гибель нам всем!..»

А на поле брани меж тем —

Боем опьяненный Хаким

Рубит одного за другим

Самых удалых калмык

о

в —

Цвет им перебитых полков,

Тех, кто убегать не хотел.

Но о беглецах не забыв,

Силы всей своей не избыв,

Ринулся в погоню батыр.

В город он ворвался — и вновь

Здесь он проливает их кровь.

Грозен победителя лик!

Где ни попадется калмык,

Головы лишается вмиг.

Гневом Алпамыш опьянен.

Улицу за улицей он

Обскакал, дракона грозней:

Улица не знала камней, —

Он ее головами мостил,

Улица не знала воды, —

Кровью он ее оросил.

Так за семилетний зиндан

Калмык

а

м-врагам отомстил

Алпамыш, конгратский султан!

Выскочил он на регистан —

Ведьму Сурхаиль увидал, —

Волю тут злорадству он дал;

Путь ей преградив, он сказал:

— Мать, куда спешишь? — говорит, —

Может быть, араком опять

Ты меня угостишь? — говорит.

Ведьма поняла, что умрет.

Слово бы хотела сказать, —

Жабий свой разинула рот,