Во весь опор поскакали калмыки к тому холму.

На дыбы взвивая коней,

В путь они пускаются к ней.

Каждый мнит, что всех он сильней,

Всех красивее, всех стройней.

Каждого из прочих умней,

Что его, мол, дело — верней!

Пляшут кони, крупом вертя.

Скачут женихи-калмык

и

,

Скачут они, шутки шутя,

Ус калмыцкий лихо крутя.

«Спесь мы ей собьем!» — говоря,—

«Мы ее возьмем!» — говоря,

Сто без десяти калмык

о

в

Едут, об одном говоря:

«Раз она согласье дает,

Пусть уже сама изберет,

Кто из нас в мужья подойдет.

Если же не сможет решить,—

Будем сообща с нею жить!..»

Всем им дорога Ай-Барчин:

Зубы — жемчуга у Барчин,

Юная сайга Ай-Барчин,

Полумесяц — серьга у Барчин,—

Ликом полнолунья нежней,

Станом — кипариса стройней,

А глаза — газельи у ней!..

На холме веселье у ней:

С нею для забав и услуг

Сорок неразлучных подруг —

Дружен их девический круг,

Сладок их привольный досуг.

Розами цветут на холме,

Соловьями поют на холме

При своей Барчин-госпоже.

Рядом с Ай-Барчин Ай-Суксур…

Так они сидят-говорят,—

На дорогу падает взгляд,—

По дороге кони пылят.

Калмык

и

к нам едут, ой-бой!

Девушки растеряны все,

Ай-Барчин — нема и слепа.

Подъезжает батыров толпа,—

В девушке уверены все,

Свататься намерены все.

«Вот как смущена!» — говорят,—

«Значит, рада она!» — говорят,—

«Выбор остановит на ком?» —

Каждый от нее без ума,

Каждый из батыров тайком

Видит себя в счастьи таком.

Пусть она решает сама!

А Барчин, слепа и нема,

Перед юрт

о

ю сидя, молчит,

Словно их не видя, молчит…

Калмык

и

надеются: «Хоп!»

Скажет, разумеется, «хоп!»

Выберет кого-то из нас,—

Подождем — узнаем сейчас.

Щуря молодечески глаз,

Ст

а

тью богатырской хвалясь,

Сто без десяти калмык

о

в,

Сто без десяти женихов,

Ездят перед ней напоказ,

Ездя, скалят зубы они…

Чт

о

красавице их удальство,

Их насильственное сватовство,—

Все равно ей не любы они:

Неотесаны, грубы они!

Попусту шатаются тут,

От нее решения ждут —

Сердца Барчин-ай не поймут,

Бедного сердечка Барчин!

А она, тут сидя, молчит,

Словно их не видя — молчит,

Гордая узбечка Барчин…

До полудня горделиво в седлах покачиваясь, проезжали перед Барчин калмыцкие батыры — красовались перед нею, думая: «От нее самой слово изойдет».

Много раз так проехавшись мимо нее, словно на смотру перед скачками, самый сильный из девяноста батыров — Кокальдаш-батыр сказал ей: