Шрифт:
— Уж не думаешь ли ты в дураках нас оставить? Или так и будем тут разъезжать до вечерней зари? Отвечай: за одного из нас выйдешь или за всех?
Эти слова услыхав, сказала Барчин такое слово:
— Вот, что вам сказать хотят мои уста:
Силой взять меня — напрасная мечта.
Поскорей в свои вернулись бы места.
Силой взять меня осмельтесь, калмык
и
!
Ехали б своей дорогой, дураки!
Силой захотели взять Барчин-аим?
Мой совет — езжайте вы путем своим!
Не для вас расцвел такой, как я, тюльпан!
Я обручена — и мне другой желан:
Милый мой в стране Байсун-Конграт — султан,
Имя — Хакимбек, — он тоже пахлаван!
Силой взять меня, — э, руки коротки!
Ехали б своей дорогой, калмык
и
!
Вертитесь напрасно предо мною здесь.
Разве к Алпамышу не домчится весть?
Разве на коня он побоится сесть?
Хуже киямата будет его месть,—
Никому из вас голов тогда не снесть!
Незачем ко мне с бахвальством дерзким лезть!
Ехали б назад, покуда кони есть!
Коль хотите знать — я в силе вам равна.
Только никому из вас я не жена!
Кружитесь вы тут, как вороны, глупцы,—
Прочь на все четыре стороны, глупцы!..
Тогда Кокальдаш-батыр сказал: — Узбекская девушка очень горда! Э, Кокаман, сойди-ка со своего коня, притащи узбечку сюда! — Кокаман с коня слез, привязал его к бельдову юрты, вошел в нее вслед за Барчин. Девушки ее — служанки, перепуганные, сбились все в переднем углу. Смущенная Барчин, тревогу скрывая, смотрела в сторону. Кокаман-батыр схватил ее за косы — и к порогу потащил. Барчин неожиданно повернулась лицом к насильнику — и вытянула обе руки: одной рукой за ворот схватила она Кокамана, другой — за кушак его уцепилась, — и во мгновение — огромного батыра на воздух подняла и навзничь на землю бросила, левым коленом своим сразу на грудь ему став. Лежит Кокаман, девичьим каленом к земле придавленный, а изо рта и из носа у него — прыск-прыск — кровь так и течет! А Кокальдаш тем временем к остальным батырам обращается:
— Что там с Кокаманом, посмотрите! Давно бы ему выйти пера!
Подъехал один из батыров, — с коня не слезая, в юрту заглянул, увидел, в каком положении Кокаман.
— Узбечка задавила Кокамана! — крикнул он в ужасе. Восемьдесят девять батыров сразу с коней пососкакивали. Барчин увидала, что они, рассвирепев, все к юрте бросились. Узнала она самого сильного из них — Кокальдаша: был под ним буланый иноходец, а на голове носил он золотую джигу — знак своего старшинства батырского.
Золотую джигу на нем увидав, узнав, что он самый могучий батыр калмыцкий, такое слово всем батырам сказала Барчин:
— Ярко-бирюзовый мой халат на мне!
Можно ль не болеть душой в чужой стране?
На коне буланом, с золотой джигой,
Скачет мой желанный, бек мой дорогой.
Месяцев на шесть прошу отсрочку дать!
Растерялась я, сгорая от стыда.
Привела меня к вам, калмык
а
м, беда!
Я здесь — чужестранка, вы здесь — господа, —
Месяцев на шесть прошу отсрочку дать:
Стану я с народом дело обсуждать,
На дорогу глядя, суженого ждать, —
Может быть, приедет милый Алпамыш.
Неприезд его смогу судьбой считать, —
Одному из вас женой смогу я стать.
Месяцев на шесть прошу отсрочку дать:
Яблочком сушеным стала с виду я, —
Слово говорю вам не в обиду я:
Сколько вас, батыров? Сто без десяти!
Я — в неволе здесь, вы у себя — в чести, —
В этом положеньи как себя вести?
Кто могуч, тот может слабого спасти.
Ведь не год прошу, а месяцев шести!
Каждому из вас я говорю: «Прости!»…
Думают батыры: «Хороши слова!»