После представления мы подошли к этому удивительному парню. Вначале сфотографировались с толстым питоном, мирно развалившимся на наших плечах (память о Таиланде), потом я начал задавать вопросы – в чем секрет этого шоу, почему змея не кусает человека?

Смущенно улыбаясь, парень (выглядевший на арене грозным, жестким воином, в общении с противоположным полом он показал себя застенчивым малым) объяснил, что здесь нет никакого гипноза – просто он следит за движениями змеи и, предчувствуя бросок кобры за считанные мгновения «до», успевает увернуться в сторону.

Сумасшедшая интуиция и реакция!

Пожимая руку этому невероятному человеку, я обратил внимание на отсутствие указательного пальца на правой руке. Я развернул его ладонь внутренней стороной к себе, и он, поняв мой немой вопрос, коротко ответил:

– Кинг кобра!

И быстро убрал ладонь за спину.

Позже мы обнаружили, что на главном снимке с этого шоу отсутствие пальца отчетливо заметно.

Хорошая иллюстрация к тому, какой ценой достигается столь поражающая интуиция.

Быстрее всего и гораздо успешнее мы учимся на собственных ошибках.

Мне всегда нравилась эта небольшая уютная полянка, над которой так красиво нависали небоскребы «Москва-Сити». Река в этом месте совершала плавный поворот под углом в 90 градусов, и поэтому, стоя у парапета, можно было наблюдать, как в обе стороны от тебя наискосок простиралась широкая водная гладь.

Слово «широкая» тут применимо лишь в условном виде. Конечно, шириной Москва-река не может сравниться с Волгой, хотя и состоит более чем наполовину именно из волжской воды.

Но когда среди сплошных небоскребов, высоток и запруженных магистралей вдруг проблескивает серо-голубое пространство ровной чистой глади, то оно действительно кажется и широким, и просторным.

В Москве мало мест в центре, откуда можно увидеть ровную линию горизонта. Лишь взобравшись на самую вершину небоскреба, можно лицезреть чернеющий край земли где-то там на западе, уже за линией города.

Весь остальной пейзаж занят сплошными застройками, среди которых оазисами зеленеют парки и кладбища.

Среди всех московских высоток главными в последнее время стали сплошные стеклянные монументы «Москва-Сити», расположенные напротив меня прямо через реку.

Словно неведомый великан своими руками проткнул снизу поверхность земли и выставил напоказ свои одинокие растопыренные пальцы. Мне нравилось, лежа на спине, смотреть снизу вверх на эти блестящие исполины, карабкающиеся в небо.

С этой точки они кажутся еще выше, и во время даже легкого тумана пентхаусы небоскребов становятся невидимыми в молочной пелене.

Сейчас день был ясным и солнечным. Накануне прошел дождь, и трава радовала глаз свежевымытым зеленым ковром. Тепло осталось, а пекло, мучившее всю Москву уже несколько дней, куда-то разом удалилось.

– Посмотрите, какая красота вокруг нас! – Я взмахом руки очертил вокруг себя полный круг, приглашая своих спутниц полюбоваться открывшейся картиной.

Компанию мне составляли две девушки – Алекса и ее подружка Мария. Хотя правильнее было назвать ее нашей общей знакомой.

Внешне Мари (так мы сократили ее слишком длинное имя) вполне дополняла Алексу – такая же точеная фигурка, ножки, но волосы были гораздо более светлого оттенка.

Обычно девушки всегда выбирают себе подружек, чем-то похожих на них самих. Выясняется, что у таких пар гармония присутствует не только во внешности, но и во взглядах на жизнь, интересах и даже характерах.

Все люди, долго общающиеся между собой, постепенно сближаются во всех точках соприкосновения. Даже помимо своей воли.

Они перенимают друг у друга жесты, словечки, фразы, мимику, копируют выражение лица. И чем сильнее такое сближение, тем комфортнее чувствуют себя обе стороны.

Вот так мы создаем мир, окружающий нас, в котором нам предстоит жить. За то время, что Алекса провела рядом со мной (два с половиной года), все ее старые знакомые отметили, что она сильно изменилась. Говорят, в лучшую сторону.

Она стала, как и я, более спокойной, рассудительной, задумчивой. Детская непосредственность постепенно исчезла, уступив место притягательной женской уверенности. Плавные жесты заменили резкие подростковые скачки и движения.

Такие же метаморфозы со временем произошли с Мари. Она незаметно переняла у Алексы все ее привычки в одежде, поведении, всяких женских мелочах.