– А цунами прямо здесь прошло? – вдруг встрепенулась Алекса. – Я смотрю, что-то совсем никаких следов не осталось.

– Прямо здесь и было, на этом самом пляже. Три года все-таки прошло, уже все восстановили. Я, кстати, в тот день находился в Индии, в Гоа. 26 декабря я должен был вылететь из Панаджи в Москву. Прилетаю домой, все знакомые обрывают телефон – ты жив? Тебя там волной не накрыло?

– А до Индии тоже цунами дошло?

– Да, конечно. Сильно пострадало Восточное Андаманское побережье, остров Шри-Ланка, потом волна обогнула Индийский полуостров с юга и зацепила штат Керала. В Гоа была объявлена тревога, началась эвакуация граждан, но цунами, пока двигалось вдоль Западного побережья, ударную силу уже потеряло. До Гоа докатились уже остатки.

– Ничего себе, – вздохнула Алекса, – вот это сила.

– Солнышко, да что там Индия. Даже Африка и та пострадала. А это шесть тысяч километров отсюда. Ученые потом подсчитали, что во время подводного землетрясения высвободилась энергия, в два раза большая, чем мощность всех боевых зарядов, использованных всеми странами во Второй мировой войне, включая две атомные бомбы, сброшенные на Японию.

Алекса села, подтянув колени к подбородку.

– И сколько всего погибло человек?

– Точная цифра не известна. Сошлись на 230 000 человек во всех странах. Самое мощное стихийное бедствие по количеству погибших людей в новейшее время.

– Какая-то жуткая история. Кстати, на Пхукете есть музей цунами, надо посетить. Там часть прибрежной полосы не стали восстанавливать, оставили в нетронутом виде, все как было.

Я согласно кивнул:

– Если времени хватит, то обязательно зайдем.

– И здесь на острове на набережной разбитый пирс стоит. Его тоже не стали ремонтировать, рядом новый построили, более длинный. Мне так местные объяснили.

Я отхлебнул прохладного пива из бокала, положил кисти рук на колени и закрыл глаза. Мысленно представил себе наш отель. И две огромные волны, накрывающие наше бунгало с двух противоположных сторон.

Остров Пи-Пи-Дон имеет сверху причудливую форму – в виде бабочки. По-тайски «пи-пи», кстати, и означает бабочку.

Две огромные продолговатые скалы, торчащие прямо посреди моря, соединены между собой нешироким песчаным перешейком длиной в один километр. На этом пятачке и расположены все отели, бары, магазины и рестораны этого всемирно известного курорта.

В тот роковой день цунами, встретив на своем пути западную скалу, разделилось надвое и обогнуло препятствие с обоих боков. Получилось так, что на перешеек одновременно нахлынули сразу две гигантские волны с юга и с севера и практически смыли с него все живое и неживое.

Страшно себе даже представить, как это выглядело со стороны. В один момент разом погибло около двух тысяч человек, живущих на острове. Спаслись только те, кто в это время находился на скалах.

И это все произошло именно тут, на том самом месте, где мы сейчас сидели в баре.

Наверное, трудно найти на планете такие места, которые периодически не превращались бы то в рай, то в ад.

Мои размышления прервал голос Алексы:

– А почему на Земле вообще такие катаклизмы происходят? В чем тут смысл? Почему люди так страдают?

– Мы вообще-то в аду находимся, тут положено страдать. Ад, собственно, для того и создан.

– Ты сейчас адом что называешь?

– Всю нашу планету.

– Подожди! – Алекса накрыла своей ладонью мою ладонь. – Ты же только что говорил, что ад – это не географическое понятие, а состояние души?

Я обнял ее за плечи.

– У слова «ад» есть два значения. К примеру, как у слова «мир». Можно сказать, что «мир» – это вся наша планета.

Или, например, мир – это отношения между людьми и странами. В мое советское время, я помню, все дома были увешаны лозунгами «Миру – мир». И всем было понятно, о чем идет речь.

– То есть все зависит от того контекста, в котором употребляешь слово?

– Да, естественно. Я хочу сказать, что ниже нас под землей ничего нет. Там, – я ткнул пальцем в небо, – есть более лучший мир. Тут, – я указал пальцем вниз, – ничего нет.

– А почему священники говорят иначе? Они считают, что ад находится под нами. Если он, конечно, вообще существует.

– У священников задача такая – запугивать обычных людей.

– Зачем?

– Чтобы забрать у них деньги! И власть… У хорошо напуганного человека легко отобрать и первое, и второе. Он еще сам добровольно отдастся в рабство от страха.

Я правой рукой погладил Алексу по голове. Она разомлела и закрыла глаза. Проведя пару минут в полном молчании, неожиданно улыбнулась и не без ехидства поинтересовалась:

– Если мы находимся в аду, как ты говоришь, то где же тут знаменитые котлы с кипящей водой и раскаленные сковородки для грешников?

– Солнце, ты отстала от жизни. Котлы, костры, сковородки – это уже прошлый век. Точнее, глухое Средневековье. Сейчас людей пытают более изощренными способами, которые, кстати, все время меняются – человека можно подстрелить, сбить машиной, наградить СПИДом или, наконец, подвергнуть самой страшной пытке – взять и соблазнить банковским кредитом.