Шрифт:
– Это ты меня сейчас так подколол? Очень смешно, ха-ха-ха…
Я примиряюще обнял ее и снова подтянул к себе.
– Извини, трудно было удержаться.
За разговором мы не заметили, как быстро подъехали к нужному месту. Да там и расстояние-то, если честно, на пять минут езды. Если, конечно, нет пробок.
Исторический музей был закрыт – нерабочий день.
– Мистика какая-то, – Алекса пожала плечами, – уже который раз пытаюсь попасть в этот музей, и он каждый раз закрыт.
– Ты веришь в колдовство?
– Нет, конечно. Я в эти глупости – магию, заговоры – не верю. Но все равно какое-то странное совпадение. Уже два года это продолжается.
– Пойдем в другое место. Мне как раз надо в Музей изобразительных искусств, это здесь недалеко, – предложил я.
Алекса почему-то насторожилась:
– Что означают эти слова – «надо в музей»?
После шутки с песней «Элис» ей теперь в каждом моем слове чудились скрытые подколы.
– Мне нужно кое-что посмотреть там, освежить в памяти. Мне для работы надо.
– А кем ты работаешь?
– Ты не знаешь, кем я работаю?
– Нет.
– Я – писатель.
– Ах да. Мне Алина что-то говорила, – спохватилась Алекса. Ей стало неловко за свою забывчивость, и она попыталась сменить тему разговора: – Да-да, давай пойдем в этот музей.
Забегая вперед, расскажу один занимательный эпизод: спустя две недели после нашего знакомства Алексу пригласили в ресторан ее близкие друзья. И после первого же бокала вина начали расспрашивать:
– Ну что, подруга, давай рассказывай, у тебя кто-то появился?
– С чего вы это решили?
– Ты уже две недели ходишь, никого вокруг не замечаешь, сияешь, как солнышко, все время улыбаешься и молчишь. Кто он?
– Ну я не хотела говорить раньше времени. Я еще не уверена, что у нас что-то серьезное получится…
– Не тяни! Кто он?
Алекса начала описывать:
– Он писатель… никак не могу запомнить его фамилию – она такая сложная. На «Г» начинается… Он пишет книги об Ангелах…
Не успела она закончить эту фразу, как ее перебили:
– Гарифзянов?
Алекса удивилась:
– Да, точно. Вы его знаете?
– Да, читали… Поздравляем, что ты встретила такого человека!
Позже Алекса, пересказывая мне эту историю, добавила:
– Я почувствовала в их словах уважение – мой авторитет в компании моментально вырос. И только после этого я стала понимать, кто ты такой.
Музей изобразительных искусств имени Пушкина – один из самых моих любимых музеев. Он похож на огромную машину времени – идешь по залам и перемещаешься из одной эпохи в другую, перелетаешь с одного континента на другой – вот тебе Древний Египет, следом Древняя Греция, Древний Рим, средневековая Европа и т. д. Все самое лучшее и интересное из того, что сумели создать наши предки на всей планете.
Главной целью нашего визита в музей был древнеегипетский зал. Я уже несколько месяцев готовился к следующей книге (у меня такой принцип работы – пока тружусь над одной рукописью, параллельно настраиваюсь на очередную – изучаю материалы, читаю литературу).
Тема новой книги – загадки Древнего Египта. Как известно, в этом государстве был необычайно развит культ загробной жизни. У меня как раз было соответствующее настроение – я работал над книгой «Что делать, если вы потеряли близкого человека», и тема потустороннего мира была для меня близка как никогда.
Это, кстати, лишнее подтверждение тезиса, что никогда ничего не бывает случайным. Все события связаны друг с другом невидимой логической нитью. Берешься за одно дело, оно тянет за собой другое, а следом появляется третье, оглядываешься – получается стройная красивая картина.
Только я сдал законченную книгу в издательство и стал подумывать о том, что пора совершить долгожданную поездку в Египет, как тут же у меня появляется очаровательная спутница, которая, похоже, разделяет мои увлечения.
Она появилась ни раньше ни позже, а в самое подходящее для этого время.Зал Древнего Египта оформлен в соответствующей стилистике – потолок, разукрашенный фигурами соколов с распростертыми крыльями (символ неба) и золотыми звездами на синем небосводе (воплощение бога Монту, олицетворение фараона), поддерживали массивные колонны, своими формами напоминающие нераскрывшиеся стебли папируса.
В отличие от других ярко освещенных залов музея в этом помещении поддерживался таинственный полумрак.
– А почему так темно? – почему-то шепотом спросила меня Алекса.
– Потому что гробница, – так же вполголоса ответил я, указывая рукой на потолок, – вот этот узор полностью повторяет оформление одного храма в Египте.
– Понятно, – согласилась Алекса, – то есть тут стилизовано под гробницу. Интересно.
– Почему стилизовано? Это и есть самая натуральная гробница с настоящей мумией. – Я провел Алексу в дальний угол зала и показал на туго спеленатый кокон в деревянном саркофаге. – Жрец Хор-ха, второе тысячелетие до нашей эры.
– Мумия настоящая? – спросила Алекса.
– В этом зале все настоящее, это знаменитая египетская коллекция музея имени Пушкина. Все подлинное.
– То есть получается, что прямо внутри музея находится настоящая гробница с мумией?
– А что тут удивительного? У нас, между прочим, прямо на Красной площади находится знаменитая гробница с мумией Ленина внутри. С точки зрения логики между мумией Ленина и мумией жреца Хор-Ха никакой разницы нет. И если Мавзолей мы называем гробницей, то почему этот зал должен именоваться как-то иначе? Давайте называть вещи своими именами.
– Древний Египет в центре Москвы?
– Даже больше, чем ты себе это представляешь. В Александровском саду стоит обелиск в честь выдающихся революционеров всех времен и народов. Обелиск – это тоже привет из Древнего Египта.
А разукрашенные своды всех московских соборов? Все эти фрески, картины из жизни святых, ангелов и богов – это тоже все родом из древних времен. Первыми изображения богов и боголюдей на стены начали наносить именно египтяне. Есть еще много чего, что мы унаследовали от египтян.
Все мы родом из Древнего Египта. Все эти детали – лишь наследие, доставшееся нам от наших предков.
– А что находится внутри?
– Тело. Вот, кстати, тут сбоку есть образец.
Алекса подняла голову и слегка отшатнулась. На полке стояла мумифицированная голова женщины. Экспонат, скажем прямо, не для слабонервных.
Несмотря на прошедшие тысячелетия, голова сохранилась самым удивительным образом – белоснежные зубы, тонкие губы, веки, волосы на макушке. Красная серьга в ухе.
Алекса с большим интересом стала ее разглядывать.
– Можно сфотографировать?
– Можно, только без вспышки.
Я подумал про себя: «Девушка быстро входит в тему. Было бы хорошо съездить с ней в Египет, из нас вышла бы хорошая пара. Я работаю над текстом, она занимается фотографией. Если, конечно, я себя не обманываю и эта девушка и есть та самая моя вторая половинка…»
– А ты раньше занималась фото?
– Да, я увлекаюсь этим. У меня есть портфолио.
– А сама любишь фотографировать?
– О, конечно. Я мечтаю потом как-нибудь купить комплект профессиональной техники, заняться этим.
У меня дома как раз было все, о чем мечтала Алекса. Осталось еще с тех времен, когда я издавал газету.
Как-то все слишком легко и гладко складывалось… а с другой стороны, почему должно быть иначе?
Интересно, а как она переносит дальние путешествия? Не будет ли капризничать, закатывать мне истерики, жаловаться на усталость и плохое настроение?
Наше совместное путешествие превратится в рай или ад. Есть только один способ проверить это – попробовать на деле.
Я еще раз посмотрел на мумию жреца.
– Египтяне столько внимания уделяли такой теме, как правильное погребение. Главное, сделать идеальную мумию и соблюсти все обряды, иначе в том мире душа не сможет воссоединиться с телом.
Самым страшным наказанием для египтянина являлась кремация. Однажды, когда был раскрыт заговор против фараона, мятежников убили, их тела сожгли и пепел развеяли на городских улицах.
Простые люди содрогнулись от такой жестокой казни. Все, никакой загробной жизни.
Представляешь, как бы они удивились, узнав, что через несколько тысяч лет, в наши времена, многие земляне сами добровольно будут завещать кремировать свое бренное тело и развеять прах по ветру где-нибудь в романтичном месте.
Как далеко шагнула человеческая мысль!
Это еще не все. Когда в XIX веке началось освоение Египта западными странами, обнаружилось такое огромное количество мумий, что с ними даже не знали, что делать. Этими мумиями стали топить паровозные топки.
Ирония судьбы – проводить такие сложные обряды, читать заклинания, обустраивать гробницы, чтобы потом в прямом смысле этого слова все спустить в топку.
Каких только заблуждений у человечества не бывает!
И знаешь, что самое главное? Вот прошло четыре тысячи лет. Что тогда египтяне плохо представляли себе загробный мир, что в наше время – ничего не изменилось.
Пройдет еще пара тысяч лет, и наши предки будут говорить – как забавно были устроены похоронные ритуалы у людей в начале третьего тысячелетия от Рождества Христова.Январь 2007 года. Египет. Луксор
Мы подошли к западному берегу реки Нил. С нашего места можно было заметить величественные руины храма Амона в Карнаке на противоположной стороне.
Сверкающая от солнечной ряби поверхность реки была сплошь усыпана фелюками – лодками с высокими косыми белоснежными парусами. Если закрыть глаза на многоэтажные круизные лайнеры, сгрудившиеся в кучу возле пристани, и прочие признаки современности – машины, железобетонные здания, линии электропередач, проще говоря, если оставить в поле зрения только храм, фелюки, глинобитные дома, пальмы, песчаные холмы, то получится картина, вполне соответствующая середине второго тысячелетия до нашей эры.
Во время путешествия по Египту я все время пытался играть в такие игры – попадая в исторический район, с помощью мысленного фотошопа пытался воссоздать обстановку, аутентичную той эпохе.
Египет как современное государство не воспринимается никак, – это огромный бесконечный музей под открытым небом. Где-то там, вдалеке, на берегу Красного моря есть красочные отели с открыточными видами на бассейны с голубой водой. Но это не настоящий Египет, это какая-то Хургада. Веселая бесшабашная Хургада.