Шрифт:
Нельзя сказать, что мы восстанавливали тотспектакль, который сыграли на прошлой сессии в Зб-й аудитории ГИТИСа. Хотя нельзя сказать и то, что мы старались забыть его и специально делать нечто другое.Работа была естественной,сегодняшней, и мы были сегодняшними— это главное, да, пожалуй, это самое главное...
Обжили наше здание, наш подвал. Хорошо обжили. Уютно, семейно, тепло... Вообще, чувствуешь себя так... необыкновенно удобно... легко и еще и еще...
Хорошо, что я не стал писателем. Господи боже мой, ничего, ничего не передает это блеяние, жалкое, пустое... ведь, может быть, самый главный, самый счастливый кусочек жизни уместился в нескольких февральских днях 87-го года. Будет ли когда-то нечто такое высокое, трагическое, улетающее...бесконечно ускользающееНечто!!! Вот ведь в чем дело!
Еще Бог дал не сразу расстаться с Анатолием Александровичем. Никогда не забудется застолье актерское,где все-всенаши собрались вокруг Учителя, наши— это и «Серсо» и «Васса» и «Пиранделло», за одним столом (столами), те, кто работал с ним последнее десятилетие.
А потом еще целую ночь провели у Игоря Попова.
Утром возвращались вместе, нам с Таней нужно было в гостиницу «Центральная», а А.А. к себе на Маяковку (в 9.00 у него работа на ЦТ). Добрались до Пушкинской площади. Было 6.40 утра. Морозно. Москва уже просыпалась. Мы попрощались. Говорили какие-то слова, смысл которых велик, но сами по себе... просто — слова. Перешли на другую сторону улицы (к ВТО), обернулись... Он стоял... длинноволосый, в черном тулупчике, на плече сумка защитного цвета, чуть приподняты плечи... и махал нам рукой.
Без даты
8-го отпраздновали мое сорокалетие. Все как всегда, только цифра «круглая». Собрались наши друзья: Эдик с Галей, Елена Ивановна, Ицик с Надей, Лысов, Гордеев, Завязочникова Галя... Выпивали, сидели, грустили, пели песни.
Эдик принес винегрет, на котором выложил горошком зеленым цифру 40, как когда-то вместе с ним мы выкладывали 30... Это было трогательно и грустно. А в общем — ну, что ж! 40, так 40! Ничего это не меняет, в конце концов.
Здравствуй, Коля, здравствуй, дорогой. Тебе уже стукнуло 40. Несколько дней назад твои друзья сидели за столом и пили твое здоровье. Так что, старик, совсем уже взрос-ленький, а?
Сегодня целый день копаюсь в своих бумагах... Счастье — любимое занятие — копаться в старых бумагах. Таня смотрит телевизор в той комнате... Поздний вечер.
16 марта 1987 г. Омск
Прилетели в Ригу 2-го (труппа уехала раньше, поездом, мы с Таней летели), успели к вечернему спектаклю, к открытию. Открывались «У войны не женское лицо».
Прошла первая неделя. Работаем на двух площадках, в русской драме и в Доме офицеров (еще «Привидения» в театре Райниса, 2 спектакля).
Мы живем счастьем и благодарностью судьбе за то, что мы — артисты, что работаем в этом театре, а не в каком-нибудь другом, за то, что все так складывается в жизни ...
Прошло 12 лет, и мы снова здесь, в этом прекрасном городе. Гастроли 1975-го года памятны, будто все это было вчера, а столько всего произошло за эти годы... Бродим по узким улочкам, вспоминаем.
Для меня то время было не самым радужным, мягко говоря... Но боли прошли, раны — затянулись... хорошее помнится. Было мне 28 лет! Всего-то... Играл прекрасные роли, всегда рядом — дружная, шумная актерская компания, друзья... любовь, надежды... отчаяние... Боже, сейчас мне кажется, что была еще какая-то легкость. Легкость и ни на чем не основанная безмятежность по поводу будущего. Отчаяние, страсти кипели в настоящем времени.
Даже живем в той же самой гостинице «Рига», только тогда я жил на 6-м этаже, Таня — на 4-м, кажется, а теперь мы на 3-м, в № 339. Финны придали старому зданию европейский шарм. У нас полулюкс (как говорят). Небольшой холл и спальня, уютный балкончик.
Довольно лирики, теперь о гастролях. Начало неплохое. За основную площадку (русская драма), кажется, можно быть спокойным, а вот с Домом офицеров — хуже. Как мы тут поняли, это здание вообще рижанами игнорируется. Идут туда неохотно. К сожалению, мои «Архангелы» идут там (там же — «Качели»),
«Архангелов» здесь 4 спектакля. 2 уже сыграли, 6-го и 10-го (т. е. вчера). Зрителей — ползала. Печально.
Меня беспокоит, чтобы это не расхолодило ребят. Наши артисты настолько не привыкли к полупустым залам, что у них сразу падает настроение, появляется какое-то равнодушие, необязательность и т. д.
Принимали спектакль, правда, хорошо. Особенно в конце.
8-го сыграли 200-й спектакль «Царской охоты». Таня сыграла все 200 спектаклей. Ей отвалили премию: 100 рублей (это — впервые, эксперимент).