Шрифт:
11 июня 1987 г.
Пока книжечка новая, тянет писать... воспользуюсь этим, пожалуй, хотя уже ночь. Смотрели сейчас чемпионат Европы по баскетболу, югославы играли с греками. Болели за югославов, но им это не помогло. Греки выиграли. Трибуны (чемпионат проходит в Греции) просто разрывались от крика болельщиков. Зрелище невероятное по эмоциональному накалу и даже временами тяжелое... Можно ли поставить такой спектакль? А нужно ли ставить такой спектакль? Спорт и искусство — разница единственная, но кардинальная — объективный (математический) критерий: сантиметры, секунды, счет...
Вчера сыграли замечательные «Качели». Хорошо игралось. Легко... свободно. Перед этими гастролями нам сделали новое оформление, т. е. совершенно новое. Света Ставцева сделала абсолютно новый эскиз, более конкретный, простой, впрочем, по задумке... Короче, спектакль стал выглядеть лучше, элегантнее, что ли, чище, яснее. Костюмы тоже сменили. Естественно, изменилась планировка, свет и проч. Все это мы сами проделали с Таней.
В какой-то мере — новыйспектакль. Записали здесь на ТВ. По-моему, получилось очень неплохо. Хотя мы смотрели только кусочки.
Вот, уже 9 лет играем! Ничего себе!
Звонил Толик Кр., прилетят с Ниночкой к нам в гости на несколько дней, сюда, в Ригу.
Ездили сегодня к морю. Шел дождь, мы бродили под зонтиком по пляжу. Читаю пьесы. По уговору с М.Н. должен поставить что-то советское в следующем сезоне. Массу прочитал. Нет ничего, что бы сразу остановило на себе. Хотя многое из того, что прочитал, можно ставить... а можно и не ставить.
Проза открыла закрома, стали печатать то, что не печатали в годы «застоя», — оказалось, есть (была) литература честная, сильная, мощная... только ее не печатали, не давали читать. Пьес таких не оказалось... Драматурги не хотелиписать «в стол» (как, например, Трифонов). Сейчас самая большая моя проблема —пьеса! Время поджимает — надо заявлять название — что делать? Понравилась «Кукла» Басаргина... думал над ней всерьез... Во-первых — актриса? Нет на главную роль... Во-вторых — хочется сейчас про другое...
Читаю вот Битова, «Пушкинский дом» (повезло), вот ведь! Ну, как? Ну, что после этого? Так и ставить надо «Пушкинский дом» — наверное, так. А.А. так и поступит.
Тяжелые дни, тяжелые. Как не хочется ошибаться, а так это просто... Забываюсь временами. Особенно тут — гастроли, спектакли и проч. Но стоит только остановиться — и чувствую в сердце тоненькую такую тоску, предчувствие такое — ах... Пьеса, пьеса, пьеса! Как заклинатель змей. Страх такой, что где-то рядом — она, а я — не вижу, и кто-то другой схватит.
12 июня 1987 г. Рига.
Длинный день. Не было спектакля. Ездили в гости к Маргарите Павловне Петровой и Владиславу —это наши давние добрые друзья... поклонники (еще с тех гастролей 75-го года). Все эти годы писали нам, и довольно часто. Вообще люди пишущие. Ехали долго на трамвае (торт, цветы).
Впечатлений вагон. Целый день думаю... что это? как это? Как они сохраняются, выживают в этом неприспособленном мире. С точки зрения среднего здоровья, обыкновенного человека — просто больные люди, ненормальные, потому что совсем ни на кого не похожи... Интересы, ценности — странные... Даже описать их почти невозможно, по крайней мере мне не удастся ни за что.
М.П. — 86 лет. «Человек трудной судьбы», как писали у нас до недавнего времени о тех, кто сидел. Она сидела дважды: в 37-м и 47-м. Жена «врага народа». Врач. Ум совершенно ясный. Память прекрасная. Читает наизусть Игоря Северянина. Да как читает! Как говорит, как рассказывает... этап, пересылочный лагерь, уголовники и т. д. Судьба страны. Время.Я смотрел на нее и думал: мы занимаемся только схемами.Пустыми изжитыми моделями,варьируя их то так, то эдак. Нет, нет... ничего подобного мы сыграть не умеем. Просто даже не подозреваем, что сыграть нужно это.Не конкретно тему сейчас имею в виду (хотя и тему тоже, в конце концов, когда-то нужно), но уровень, глубину, широту, объем человеческого космоса... В том-то и дело, что, столкнувшись с неординарным, мы привычно сбрасываем это на психическую аномалию и спокойно отправляемся в привычные «схемы», к знакомым и таким понятным «моделям».
Мы знаем, что «болезнь» — большое и разнообразное пространство, болезни бывают разные, и этим занимается медицина, а здоровье (психическое) для нас как бы уже не имеет пространства. Здоровье — нечто константное. Однотипное. Делящееся лишь на хрестоматийные «характеры»(холерик, сангвиник и проч.). Грубо так выглядит.
Болезнь иногда востребуется нами (сюжетно, чувственно и т. д.), но только иногда... В общем-то, это патология, и пользоваться ею почти неприлично. Даже не почти — твердо: неприлично. Так и говорим: «Это же — патология!». (В этом уже оценка, всегда негативная.) В пространстве же «здоровья» пользуемся точкой(пространства нет), в лучшем случае — пресловутый «характер». То есть точка с вектором — эпитетом — прилагательным.
Но ведь это щель.Щелочка! Ускользает целый Мир. Остается — функция. Мираж. Тень человека. Пространство душевного здоровья имеет структуру атома и так же безгранично, как мир... Уцепив даже несколько «связей» внутри этой структуры, надо чувствовать(эмоционально ощущать) бесконечность. Такую схему нарисовать невозможно. Можно ухватить лишь кусочек реалии, но искусство не в этой реалии, искусство — в ощущениибесконечности, в единственном счастье передатьэто ощущение.