Шрифт:
Волновались. Жутко. Если честно теперь — были и сомнения.
Слава богу!
Выпил шампанского... теперь в номере.
Телевизор. Ночь. (Фильм о вьетнамской войне, а только что кончился «Смерть в Венеции», посмотрел уже последнюю часть.)
Завтра с 11 до 13 — репетиция, потом в 7 — на спектакль.
6 июля 1988 г., Милан
Идет 2-й спектакль (2-й акт). Первый акт прошел неплохо, но неровно. А.А. недоволен. Публика, кажется, попроще сегодня, демократичнее. Принимают живо, реагируют непосредственно.
Отыграл акт. Принял душ. Сижу, пью чай. Вот бы нам в Москве такое здание! Мечта!
Утром на репетиции опять куча опозданий... почти на час... проспали и т. д. (11 часов). Детский сад... А.А. сидел и ждал... и мы ждали. Продолжаются идиотизмы непонятные. Для меня просто необъяснимые. Ходили потом с Гришей Гладием по городу, говорили об этой ерунде. У него тоже полная растерянность и непонимание. Я вспомнил, как начинался спектакль, как мы «дышали» тогда, чем жили. Ведь прошло-то всего ничего времени, и такие события произошли, можно сказать, сказочные... В чем же дело? Боже мой... ничего тут не понять... Человек — двуногое неблагодарное существо, кажется, так у Достоевского. Неужели так просто.
Остались потом на «разговор» с А.А. (в который уже раз), я сказал, что все эти разговоры — онанизм и не о чем больше говорить... Пусть каждый сам за себя отвечает, в конце концов... Ладно, к черту.
2-й акт принимается. Все хорошо, кажется (слушаю по трансляции).
По городу можно идти бесконечно... Утром был на базаре! Чудо! «Сегодня арбузы даром!!!» и т. д.
7 июля 1988 г., Милан
По гастролям большая пресса. По нашим понятиям — огромная. 7-8 газет и несколько журналов поместили просторные статьи, фотографии из спектакля, роскошные портреты Васильева. Наши переводчики говорят, что тон просто восторженный. Собственно, это видно и по приему зрительскому. Сегодня третий спектакль... Публика слушает. Реагирует так, как будто понимает по-русски каждое слово.
Вчерашний спектакль принимали тоже тепло и восторженно, хотя прошел (по нашим меркам) худо. Произошло вообще...
В. был выпивши и соответственно «старался». После спектакля А.А. собрал всех в зале. Состоялся разговор. Глупо... нет слов. В гостинице, уже поздно, А.А. зашел к нам в номер. Мы с Юрой, естественно, взведенные, накрученные, в состоянии «гражданской войны», пытались что-то решить, придумать, как выправить ситуацию, которая, по нашим ощущениям, угрожающая для спектакля... Говорили с А.А. до половины четвертого утра. Кажется, это был первый такой долгий, откровенный, открытый разговор обо всем, что накопилось...
И... еще раз поразился Учителю. То, что нам казалось его слабостью, недооценкой ситуации и т. д., оказалось глубоким и полнымзнанием, опытным, эмпирическим знанием — не только этой, конкретной, ситуации... Больше того —такое впечатление, что он как на картах предсказывает: что было, что будет, чем сердце успокоится.
Уже перед уходом он рассказал несколько эпизодов из европейского турне «Серсо». «Артисты об этом не рассказывают... люди хранят свои легенды...» «Это — феномен, его надо принять... это — реальность...»
Да... грустно, но факт — в результате мы «сами» пришли к выводу, что надо идти на любые компромиссы, чтобы сохранить спектакль... по крайней мере, на какое-то время... Собственно, все наши усилия сводятся к тому, чтобы сохранить спектакль, качественно пронести его через какой-то отрезок времени.
Говорили почти о всей труппе. Вместе и отдельно. О сегодня и о завтра.
Так хочется помочь ему... Но, наверное, это никому не дано.
Он сам.
Он чувствует судьбу, вот в чем дело. Вот что отличает его от других. Другие живут день за днем, иногда удачно, иногда не очень... Он чувствуетцельно... судьбу. Наверное, это драматично.
7 июля 1988 г.
Спектакль шел отлично. После мы с Юрой были приглашены в гости... Там сложная связь, «полурусские» знакомства через Одессу.
Сначала посидели в маленьком баре напротив театра. Выпили белого вина. Компания довольно большая. Итальянские актеры, критики и т. д. Человек 10. Получили «свои» комплименты. Действительно, даже неудобно было выслушивать то, что они говорили, как необыкновенно высоко оценивали наш спектакль.
Потом всей гурьбой на нескольких машинах отправились к Авелине (такая гранд-дама, ведущий критик, переводчик и т. д.).
Квартира!! Терраса! Сад!! В темном небе светится золотая фигурка Божией Матери на Миланском соборе. Книги. Картины. Художественные ценности. Оригиналы, конечно. Даже скульптуры...
Вино... Какие-то чудные закуски, потом спагетти двух сортов!!!
Опять о театре, спектакле, Васильеве. Очень много вопросов. Обо всем. Изумление искреннее. Восторг неподдельный. «Откуда у вас такой театр?!» Одним словом, вечер удивительный. Не только потому, что пожинали «славу». Цельный, содержательный, интересный разговор (вспомнился сразу вечер, проведенный в Москве с Дарио Фо).