тирады слово «холестерин».

– Так, значит, это ваш друг - мазохист, а вы - садист, - сделал вывод

таможенник и затряс головой, как бы желая стряхнуть с нее полученную от меня

ненужную ему информацию. Так собака стряхивает капли, выходя из воды.
– Фу, -

выдохнул он, - сейчас проверим вашего друга. Телефон есть?

Меня отвели в офицерскую. Позвонили Радзиевскому:

– Вы знаете, что вам привез ваш друг из России? Радзиевский помолчал.

Видимо, как компьютер, пролистал возможные мои ответы, после чего сказал:

– Два куста из веток для моей бани. Американцы так ничего и не поняли. Но

меня отпустили. Потому что, слава богу, на этот раз у них сошлось!

Знаете ли вы, что такое американский

кроссворд? Это когда одну строчку надо

заполнить КРЕСТИКАМИ,

а другую - НОЛИКАМИ.

ВЕРСАЧЕ, КОТОРЫЙ ОСТАЛСЯ ДОЛЖЕН

В наше время мало кто не знает о дизайнере Версаче. А в закрытом от

западной моды Советском Союзе о нем знали только спекулянты-фарцовщики да

артисты, которые у них одевались.

Мне стиль «Версаче» в моде всегда не очень нравился. Особенно в мужской.

С тем же успехом можно у нас расписать рубашки хохломской росписью, а

пуговицы на пиджаках и пряжки на туфлях сделать из каслинского литья. Недаром

на эту петушиную моду у нас первыми откликнулись, извините за банальное

словосочетание, лица кавказской национальности. В Америке же ее всегда

предпочитали богатые техасцы, пуэрториканцы и наши иммигранты, среди которых

носить «Версаче» считалось престижным. К концу перестройки многие из них стали

похожи на зажиточных кавказцев, успешно торгующих на Центральном московском

рынке.

Я гулял по Пятой авеню. Разглядывая витрины, думал о том, что русская речь

все чаще слышится на главной торговой улице Нью-Йорка и все чаще вдогонку

летят слова:

–

Смотрите, как этот придурок похож на Задорнова!

Остановился как раз около витрины магазина «Версаче», чтобы еще раз

убедиться в правоте своих взглядов. Как вдруг меня сзади кто-то окликнул:

–

Товарищ Задорнов, это вы?

Бизнесмен. Нефтяник. Он приходил пару раз в офис нашего фонда

«Содружество». Мы с ним даже пытались выстроить кое-какие обоюдно

прибыльные финансовые комбинации. Он тогда возглавлял в Ханты-Мансийско

нефтяную фирму. А у нас были экспортные льготы.

– Товарищ Задорнов, извините, что беспокою. Вы меня помните? Вы же тут

все знаете. Я завтра улетаю в Ханты-Мансийск. Мне надо корешам в подарок

галстуки выбрать. Могли бы помочь? Судя по его растерянному, недовольному

взгляду, а также по одежде, за границей он до этого был только в Польше или в

Болгарии.

– Вам галстуки корешам помоднее нужны?
– спросил я.

– Помоднее, помоднее, - уверенно ответил он.

– Тогда вам как раз сюда.
– Я показал на яркую вывеску над золоченым, как

корпус дешевых гонконгских часов, входом в «Версаче». - Уверяю вас, кореша

будут довольны. Пойдемте. Если надо, я вам даже помогу кое- что перевести.

Мы зашли. Я уверен был, что этот наш заход в «Версаче» окажется просто

шуткой. Мой спутник увидит на галстуках сочетание узоров с ценой, представит в

них своих корешей на берегу Иртыша, в галошах и с удочками, рассмеется, и мы

уйдем. Но я ошибся.

– Ух, какие галстуки!
– восхитился он.
– Почем? По 150? Корешам будет в

самый раз.

– Вы что, серьезно?
– Я подумал, что он меня хочет разыграть.
– За углом я

вам покажу точно такие же галстуки, но раз в сто дешевле.

– Не, нельзя, я корешам покупаю. Только, товарищ Задорнов, помогите мне с

ней разобраться, - он показал на продавщицу.

Должен в этом месте сделать свое обычное отступление, чтобы дальнейшее

стало более понятным даже не очень понятливому читателю.

То было время, когда не только наши кореша не знали о Версаче, но и

Версаче не знал о наших корешах. Пройдет всего пара лет. Я расскажу об этой

истории по телевизору. Легкое для слуха слово «Версаче» полетит горьковским

буревестником над российскими просторами, и редкий россиянин не запомнит его.