Только с приходом осени Закон позволял кышам есть грибы. Во всех хижинках варилась грибная душистая похлебка, пеклись сочные пампушки с грибами.

С холодами начался листопад. Первыми сбросили листья береза и ясень. Тукин Дуб, стоящий на вершине холма, чуть в стороне от рощи, решил, как всегда, зимовать в листве, гордо хрустеть на ветру ржавыми, заиндевевшими завитками и скинуть их лишь ранней весной. Может, такое упрямство передалось Тукиному дереву по наследству? Или же это была семейная традиция? Как знать… Но Тука рассудил по-своему: Дуб поступает так из гордости, не желая стоять нагим у всех на виду. «Пусть зимует одетым! Хоть не простудится», — переживал за Дуб Тука. А еще кыш боялся появления черных осенних туч. Они приносили грозы. В грозу молнии могли ударить в Дуб и погубить его.

Но осени без гроз не бывает…

Когда к холму подошли армады тяжелых туч, кыши попрятались по хижинкам. Тука, Хнусь, Бибо и Люля устроились чаевничать у Сяпы, в домике под липой. Троих пригласил Сяпа, Люля явился сам. После чая всем, кроме Люли, захотелось поучиться сложной настольной игре в капельки-бульки. Сяпа хорошо знал правила и с радостью принялся растолковывать их друзьям. Бибо, как ни старался, ничего не понял. Он надулся и стал собираться домой. Тука с Хнусем, у которых игра только-только начала складываться, наперебой уговаривали его остаться. Люля попытался рассорить кышей, но у него ничего не вышло.

За окнами быстро темнело. Вдруг раздался сильный раскат грома! Другой, третий… Холм задрожал.

— Ой-ой-ой! — вскрикнул Тука, побелев, как меловой камешек. — Пришла большая туча! Из нее скоро появится Королева молний и станет стрелять огнем в Мое Дерево! На то она и Королева, чтобы выбрать самый красивый Дуб. Она убьет его! И это станет нам последним наказанием за погибшее яйцо и разбуженного Хнуся.

Кыши подбежали к окошку. За ним было черным-черно.

— Что же делать? — прошептал осипшим от страха голосом Люля. Его шерстка встала дыбом.

— Встать спиной к спине и держать оборону. Мы сильны, когда вместе. Мы спасем Тукин Дуб!

— Да, да! — завопил Люля. — И меня спасем тоже! Мне, как и Дубу, угрожает опасность! Я тоже самый красивый! Не отдавайте меня жестокой Королеве, которая уничтожает все самое-самое! Пульнет в самый красивый Дуб, отстрелит от него здоровенный кусище, и, тот, в угоду королевским капризам, треснет меня, самого розового и самого пушистого, по моему гениальному темени! И что тогда? Тогда я погиб! — Чтоб отвести беду, Люля поморгал левым глазом, затем правым, поскакал на одной лапке, потом на другой, залез под стол и жалобно пискнул оттуда:

— Все на защиту Люли, будущего предводителя кышьего племени! Будущий предводитель в опасности!

Но, не усидев под столом, трусишка, дрожа хвостом, вскочил, заметался по кухне, бросился вверх по лестнице на чердак, где зарылся в сено и там затих.

Времени успокаивать Люлю не было, надо было спасать Тукино дерево. Своих друзей нельзя позволять обижать, даже коронованным особам, — это Закон.

— Может, позвать Ася? — предложил Бибо.

— Нет, — сказал Хнусь, — мы сами защитим наш Дуб!

Кыши сосредоточенно полобунились, надели соломенные плащики, котомки с камешками, чтобы их не унес ветер, и вышли из дома.

За дверью бушевала гроза. Небо пестрело, как лоскутное одеяло: грязные тучи на голубой лазури, белые пятна высоких облаков и желто-красные листья. Все это кружилось в каком-то диком танце, то открывая, то закрывая солнечный диск. Было невозможно отличить блики солнца от брызг молний. Ветер в неуемном исступлении рвал с деревьев листву и, закручивая в спирали, уносил целыми охапками в поднебесье. Иглы холодного дождя кололи кышам носы, пробирались под плащики, но отважные спасатели упрямо карабкались вверх по холму, туда, где, вцепившись в землю корнями, гордо стоял Тукин Дуб.

В это время в хижинке под ивой братья-близнецы и Бу тоже чаевничали. Слюня намазывал ореховый джем на печенье и рассказывал малышу о предстоящей спячке:

— Когда сильно похолодает, земля станет жесткой и колкой, а листва опадет, оставив деревья голышом. Кыши почти перестанут выходить из хижинок и будут дремать целыми сутками у очагов. Потом с неба станет падать легкий белый пух, который называется «снег». Он похож на пух одуванчиков, осин и тополей, только холодный. Его будет очень много. Так много, что он закроет всю землю, деревья и кусты. И тогда мы уснем, и холм уснет, и многие звери в лесу, и рыбы в ручье. В Маленькой Тени станет тихо-тихо. Сторожить лес останутся горластые вороны: приди кто чужой, сразу всех оповестят громким карканьем.

— Получается, вороны — тоже хорошие? — удивился Бу.

— В лесу нет плохих, — подтвердил Слюня.

— Хорошие! — нахмурился Хлюпа. — Когда не когтятся и не клюются!

— С приходом зимы мы уснем, — продолжал объяснять Слюня, — и будем долго-долго спать, до самой весны. А весной нас разбудит теплое солнце.

— Или Ась, — добавил Бу.

Братья переглянулись, но ничего не ответили. Ась слишком долго жил. Кто знает, где он вытает будущей весной? Может, в сладкой клюкве, а может, на луне…