— Вы же всё не раздадите бесплатно. Что-то придется и выкупать. Но денег у людей, по вашим словам, нет.

— Вот для этого правительство наделяет все население России — от младенцев до стариков — платежными средствами: именными расчетными чеками. Этот чек можно использовать только для участия в приватизации. Для выкупа небольших предприятий рабочим хватит своих чеков. На предприятиях более современных, дорогих расширим круг акционеров...

— Механизм выкупа завода, на котором работаешь, выглядит более или менее понятно. А как, следуя вашему совету, вложить деньги, скажем, в сельское хозяйство?

— Мы создадим специализированные агентства, бюро — государственные и частные, которые будут предлагать выгодные варианты и по поручению граждан закупать для них акции понравившихся предприятий...

— Можно ли будет обратить акции в наличные деньги?

— Законопроект накладывает трехлетний мораторий на продажу акций, которые каждый получит на первой распределительной стадии приватизации. Три года — это время для своеобразного ликбеза, когда граждане России смогут понять, что такое акции, дивиденды и так далее...

Осенью 1991-го первое ельцинское правительство рассыпалось. Нравы были патриархальные. Когда разочарованный Борис Федоров захотел уйти из правительства, он просто отправил заявление Силаеву: «В соответствии с имеющимися у Вас полномочиями про-шу принять мою отставку с поста министра финансов РСФСР в связи с несогласием с общей линией Правительства РСФСР».

Удивленный Силаев позвонил Федорову. Тот даже не захотел разговаривать с главой правительства, собрал вещи и ушел. Сам Иван Степанович тоже продержался недолго.

Совету министров России не понравилось, что Межреспубликанский экономический комитет пытается им руководить. Это вылилось в персональное недовольство Силаевым. На закрытом заседании российского правительства многие министры выразили недовольство своим председателем.

Настаивая на отставке Силаева, Михаил Полторанин зло напомнил Ивану Степановичу, как тот в августе 1991 года покинул Белый дом, сказав Ельцину, что «в такую минуту он должен быть рядом с семьей».

28 сентября Силаев подал в отставку с поста главы правительства.

Силаев рассказывал мне:

— У меня нет оснований роптать. У Бориса Николаевича много положительных качеств. Он подчиненному, пусть самого низкого ранга, никогда не скажет «ты», всегда ведет нормальный человеческий разговор. Я приехал к нему в Сочи, где он отдыхал, и попросил дать мне отставку. Ельцин сказал мне, что благодарен за совместную работу и будет поддерживать меня в МЭК. Так что расстались мы достойно. На следующий день вышел указ о моем освобождении.

— Но почему все-таки вам пришлось уйти?

— Я руководил Комитетом по оперативному управлению народным хозяйством. Под моим руководством работали Лужков, Явлинский, Вольский. Во время путча были приняты некоторые указы революционного характера, которые потом, когда вернулись к нормальной работе, следовало отменить. И мы обратились к Борису Николаевичу с такой просьбой.

Окружение Ельцина только этого и ждало — меня обвинили в предательстве интересов России, в том, что ими жертвую в угоду другим республикам. Я считал, что не давал оснований для таких выводов, поэтому и ушел.

Долго казалось, что вокруг Ельцина собралась «свердловская мафия». Так же, дескать, в свое время Леонид Ильич Брежнев повсюду расставлял людей из Днепропетровска.

В реальности Ельцин привез с собой из Свердловска только двух помощников — Виктора Илюшина, который проработал с ним много лет, и Алексея Царегородцева. Они оба были секретарями райкомов в Свердловске и стали помощниками у Ельцина в Московском горкоме. После отставки Ельцина осенью 1987 года Илюшину подыскали место в аппарате ЦК, Царегородцева отправили в Академию народного хозяйства. Когда Ельцина избрали председателем Верховного Совета России, он пригласил Царегородцева и Илюшина.

Еще несколько выходцев из Свердловска получили в Москве должности. Олег Лобов работал то в правительстве, то в Совете безопасности. Рудольф Пихоя возглавил архивное ведомство, а его жена Людмила писала президенту России речи и выступления. Его бывший покровитель из Свердловского горкома Федор Морщаков стал первым управляющим делами президента.

Назначение людей из Свердловска на заметные должности объяснялось первым неудачным опытом Ельцина довериться москвичам. Почти все, кого он выдвинул в бытность первым секретарем Московского горкома, его не просто предали, а с наслаждением топтали.