ЗАППА: Слово «вопросы» в этой истории заменяло слово «христиане». Первоначальное название этой песни было «Съешь этого христианина».

МАРШАЛЛ: Это правда?

ЗАППА: Да.

МАРШАЛЛ: Почему Вы поменяли слово?

ЗАППА: Мне показалось, что «Вопросы» будет лучше.

МАРШАЛЛ: Потому что это слово применимо и к другим аспектам?

ЗАППА: Да, это более хитрый замысел - «Съешь этого Вопроса.»

МАРШАЛЛ: Многоуровневый. Мне кажется, Вы иногда критикуете излишнее фразёрство и бездумные разговоры, инструментальные вещи или чистый звук могут снять эту заботу о вербальных идеях.

ЗАППА: Да, мне кажется, многие люди просто любят поговорить, и думают, что то, что они говорят - просто очаровательно, и высказывают свои мысли так долго, как только могут. Не всегда это получается, потому что кое-какие вопросы, задаваемые мне, просто нелепы, но мне хочется найти самый быстрый способ ответа, чтобы сократить его и дать ответ, который можно будет запомнить - если конечно, вы можете запомнить вопрос. Иногда вопросы растягиваются на шесть недель, и привести ответ в компактную форму бывает нелегко. Это было бы легче, если бы вопросы-ответы записывались на бумаге, но для меня это одна из скучнейших вещей в жизни.

МАРШАЛЛ: Ваша стратегия прекрасно подходит для электрических технологий, когда тебе даётся 30 секунд на изложение своей позиции.

ЗАППА: Это сложная задача. Как-нибудь попробуйте.

МАРШАЛЛ: Я делаю (или пытаюсь делать) это каждую неделю на радио. Значит, Вы задаёте музыкальные вопросы?

ЗАППА: Да.

МАРШАЛЛ: Помню, в одном интервью конца 70-х Вы выдвинули концепцию "sprechstimme " - немецкий термин.

ЗАППА: Речевая песня. То есть вместо того, чтобы петь все ноты песни, ты наполовину поёшь, наполовину проговариваешь их. Эта техника приписывается Шёнбергу, который применил её в пьесе "Pierrot Lunaire". И писалось это так: те ноты в партитуре для сопрано, которые нужно было наполовину проговаривать, имели крестики на штилях. Но я не думаю, что это придумал Шёнберг, потому что такой тип вокального стиля уже использовался в блюзе и в другой этнической музыке. Это можно обнаружить в болгарской музыке - вместо того, чтобы просто петь ноту, ты как бы косвенно передаёшь её высоту проговаривая её. Что-то промежуточное.

МАРШАЛЛ: И разговорные вещи Вы начали делать примерно тогда, когда говорили об этой идее?

ЗАППА: Sprechtimme есть на первом альбоме.

МАРШАЛЛ: Да. И вот Вы соотносите это с музыкальной теорией и музыкальной мыслью, и думаете, что решили какие-то вопросы в музыкальной теории.

ЗАППА: Хорошо бы посмотреть сам контекст этого интервью, о котором Вы говорите. То есть Вы знаете о моих интервью больше, чем я сам.

МАРШАЛЛ: (смеясь) Прошу прощения, прошу прощения.

ЗАППА: Ничего. Некоторые я помню, некоторые - нет; например, Вы несколько раз использовали интервью Rolling Stone 68-го года. Мне всегда казалось, что это ужасное интервью. Оно практически ни в чём не соответствует тому, что я действительно сказал, и когда оно вышло, я пришёл в ужас, потому что оно было форменным образом изуродовано.

МАРШАЛЛ: Да, об этом мы уже говорили. Когда-то давно, после того как я привёл какие-то цитаты из печати, Вы сказали: «Я этого не говорил». С Вами такое действительно часто случается.

ЗАППА: Конечно. Вчера мне пришла по почте вещь, в которую я не мог поверить. В самом деле - Джеральд, не поднимешься ли наверх? Спроси у Гейл - у неё осталась та газетная вырезка из минеаполисской газеты New Reality? В этой статье какой-то парень говорит о том, что я якобы знал, что Энди Уорхол был убит, и знал кое-что о самоубийстве Дивайн, и всё такое. Понятно?

ДЖЕРАЛЬД ФИАЛКА: Раз в неделю нам звонят по линии Pumpkin. Этот парень из Миннеаполиса какое-то время этим занимался - они пытаются соединиться, а я говорю: «Связи нет».

ЗАППА: Это порноиздание. Это даже не настоящая газета. В ней печатают садомазохистские объявления и всё прочее. И вот этот парень пишет о том, что я знал о предполагаемом убийстве Энди Уорхола, что-то про Дивайн, а чуть ниже - о нашем с дочерью ножном фетише, и т. д. Сумасшедшие дела. Так что я свёл всё это на смех. Но Вы тоже говорите о чём-то имеющем отношение ко мне, появляющемся в печати. Я не могу нести за всё это ответственность.

МАРШАЛЛ: Эти сплетни и слухи - как какая-то умственная порнография. В нашем обществе, перегруженном информацией, людям может сходить с рук вся эта дрянь.