ЗАППА: Ну, о всей науке и всём искусстве нужно помнить ещё вот что: это невозможно, если ты умираешь с голоду. Обществу нужно достичь такой точки, когда ты сможешь быть настолько самостоятелен, чтобы не беспокоиться об удовлетворении своих физических потребностей и позволить своему мозгу думать о таких вещах, как искусство и наука. Именно поэтому художники и учёные не должны забывать об экономике. Потому что если жизнь станет трудной, они не смогут творить своё дерьмо.

МАРШАЛЛ: Учёные и художники?

ЗАППА: Да.

МАРШАЛЛ: Значит, это ещё одно предупреждение.

ЗАППА: Потому что если экономика в упадке, готовность людей, контролирующих деньги, тратиться на исследование вещей, неспособных убивать... короче говоря, оно должно убивать, или ты не получишь на это денег. Потому что в любом лекарстве заключён такой смысл: если не принять лекарство, наступит смерть. Так что если ты хочешь быть кровавым убийцей, то можешь хорошо нажиться. Время от времени, в спокойные времена, финансируется и что-нибудь другое, наудачу, вдруг что-нибудь получится? Но когда наступают тяжёлые времена, на эти проекты не дадут ни доллара, а исследовательские институты просто закрываются. Их больше нельзя себе позволить, так что остаётся только одно - оружие. А как только ты создал оружие, что ты будешь делать? Ты должен его применить. И тут должен быть заложен фактор старения, чтобы оружие можно было усовершенствовать. Контракт на запчасти - вот что действительно интересует всех оборонных ребят. Всё изнашивается. Новые вооружения будут применяться не в лабораторных условиях. Они будут работать в пустыне. Туда попадёт грязь. Нужно покупать новые распределительные валы. Но что бы это ни было, от создания оружия ожидаются долгосрочные экономические выгоды. А для того, чтобы применять вещь, убивающую людей, нужно иметь причину их убивать - войну. Если не войну, то региональный конфликт. По крайней мере, нужно обозначить кого-нибудь в качестве врага, и направить национальный интерес на его уничтожение. Вот мы долгие годы сосуществовали с Коммунизмом. Правда, теперь он уже не так хорошо действует, потому что коммунисты сделали какое-то джиу-джитсу. Они становятся капиталистами. А что же, чёрт возьми, будет дальше? С кем нам теперь бороться? Это большая проблема.

КЭРОЛИН ДИН: С обществом.

ЗАППА: Я думаю, что это очень верно. С обществом. Это абсолютно точно. Смотрите, новый закон о наркотиках создаёт пост Царя Наркотиков, но дополнение к закону о наркотиках - это законопроект о порнографии. Вы знали это?

МАРШАЛЛ: Нет.

ЗАППА: Не знали?

МАРШАЛЛ: Я не слышал.

ЗАППА: В последнюю минуту к законопроекту о наркотиках прицепили это антипорнографическое дополнение. Оно направлено против тех людей, которые, как считается, долгое время распространяли непристойный материал. И в законопроекте сказано, как и в наркозаконе, что если у парня есть яхта, и он использует её для распространения кокаина, её можно конфисковать. Допустим, вы работали в индустрии грамзаписи и долгое время распространяли непристойный материал, можно конфисковать всю вашу собственность. Это касается 20-ти прошедших лет. Это закон, имеющий обратную силу на 20 лет.

МАРШАЛЛ: Когда это вступило в силу?

ЗАППА: Вчера.

МАРШАЛЛ: А когда обсуждалось? Вы хотите сказать, что вчера это стало законом?

ЗАППА: Послушайте, Вы знаете о наркотическом законопроекте. Они уже давно возятся с ним, но на стороне... Я сам видел дебаты по C-Span. Я думаю, что это было разработано Стромом Турмондом и пропихнуто Оррин Хэтч. Сначала они пытались прицепить его к какому-то законопроекту по охране детей.

МАРШАЛЛ: Ранее в этом году?

ЗАППА: В этом месяце.

МАРШАЛЛ: В самом деле?

ЗАППА: Да.

МАРШАЛЛ: Хорошо. В прошлом месяце я был в отпуске. Я пропустил это.

ЗАППА: Конгресс хочет закрыться - все они хотят поехать домой и заняться избирательной кампанией. Поэтому им надо побыстрее провести все процедуры. Так что вчера по CNN сказали, что эту поправку присоединили к законопроекту о наркотиках для того, чтобы не вызвать консервативный бунт в Конгрессе. И все демократы согласились на включение это поправки. Наркотический законопроект сам по себе достаточно плох, а к нему ещё что-то цепляют. Итак, законопроект позволяет создать Наркотического Царя. А если этот проект станет законом, то, может быть, через какие-то мгновение появится Царь Порно-Непристойности? Я думаю, что всё это неконституционно, но прежде чем создать в Верховном Суде дело-прецедент, проект должен быть подписан Рейганом. Он будет зарегистрирован, его введут в силу и дело-прецедент пойдёт в Верховный Суд. Но если задержка перед Верховным Судом будет достаточно длинной, то там окажутся одни правые судьи. Они поддержат закон, и в этом случае у нас будет инструмент, о котором нацисты в начале их карьеры могли бы только мечтать. Этим даётся законное право подавлять какую угодно интеллектуальную деятельность, потому что не существует законного определения непристойности. Это нельзя точно определить. И любой человек сможет утверждать, что та или другая вещь непристойна. А вот что ещё будет возможно: закон разрешает не только конфискацию собственности, но и преследование лиц, которые изготавливают, распространяют и получают непристойные материалы. Не надо даже покупать. Если ты получил это, тебя можно будет преследовать по закону. Это самый расширительно написанный и подлый законодательный документ из всех, что я знаю.

МАРШАЛЛ: И он стал законом вчера - 20 октября.

ЗАППА: Я не думаю, что он уже подписан и стал законом. Я считаю, что вчера было объявлено о присоединении порно-поправки к наркотическому законопроекту. Наверное, ещё будут обсуждения. Но у меня нет сомнений, что у него очень хорошие шансы на прохождение - в частности потому, что многие конгрессмены уже уехали домой, и они не буду голосовать. А консерваторы обязательно там будут, потому что осуществляется мечта фашистов.

МАРШАЛЛ: Как Вы составляли свою биографию? Я знаю, что у Вас был ещё другой писатель.

ЗАППА: Ну, это печальная, печальная история. В январе, перед гастролями, мы репетировали - а у меня было обязательство перед Саймоном и Шустером, я должен был сделать книгу, но постоянно это откладывал. И пока мы репетировали - а мы репетировали с двух часов дня до часу ночи и с часу ночи до шести утра в течение трёх недель - я каждую ночь сидел здесь с этим парнем и говорил, а он записывал всё на плёнку. Мы говорили обо всём, о чём хотели - а потом он ушёл и транскрибировал записи и изменил мою манеру речи на книжный разговор. И когда он прислал мне всё это, оно мне ужасно не понравилось. Так что когда гастроли закончились, я сел и всё переписал. Я воспользовался его работой по разбору и сопоставлению, но записал всё опять своими словами. Так что эта книга не из серии «записано со слов такого-то». Она непохожа на подобные издания. Тут гораздо больше моей манеры писать и говорить, чем должно было быть.