МАРШАЛЛ: Значит, это хорошо, что он всё испортил - потому что до того у Вас не было времени.

ЗАППА: Это точно. То есть я был вынужден это сделать. Результат показался мне настолько слабым, что я, наверное, не поставил бы на книгу своё имя. Нет, нет. Мне неважно, сколько бы мне заплатили. Это было невозможно. Мне пришлось заставить себя шесть недель просидеть в маленькой комнате наверху, печатая книгу на машинке.

МАРШАЛЛ: Это было в июле-августе?

ЗАППА: Да.

МАРШАЛЛ: Ну, я рад, что случилось так, потому что когда я услышал, что этим занимается этот Питер Оккьогроссо, я сказал: «Ну, значит, всё будет профильтровано через него». Но всё не так. Это гораздо лучше.

ЗАППА: Гораздо лучше. Там есть кое-какие забавные места, и по крайней мере три главы, которые я написал от начала до конца - их не было на плёнке. Из-за того, что некоторые места довольно сложны, их никак нельзя снять с плёнки. Если переводить разговор в тип данных, который должен быть в книге, никак нельзя сказать это точно, можно только написать всё сначала - и именно это я и попытался сделать.

МАРШАЛЛ: Если бы Вы написали книгу и сказали: «Вот, опубликуйте это», может быть, ничего бы и не вышло. Нужно пройти через книжный истэблишмент, через связи книжной промышленности.

ЗАППА: Необязательно, потому что Саймон и Шустер очень хотели, чтобы я согласился написать книгу. Это я сказал: «Слушайте, я не хочу писать никакую книгу».

МАРШАЛЛ: Серьёзно?

ЗАППА: Я не прочь заработать, но...

МАРШАЛЛ: Их интересовало то, что Вы скажете своими собственными словами?

ЗАППА: Эту конкретную редакторшу. Она думала, что книга будет пользоваться спросом - и ей было не совсем до лампочки, что я говорю. Судя по тому, что она хотела выжать из этой книги, мне не кажется, что у неё было глубокое понимание её содержания, но ей представлялось, что книга будет бестселлером. Ей кажется, что её можно продавать, и к концу года книга уже будет в мягкой обложке во всех аэропортах.

МАРШАЛЛ: И в ней будет много политической информации?

ЗАППА: Не столько информации, сколько моего отношения к определённым вещам. Есть целая глава о консерватизме. Ещё одна - о религии. Есть длинная глава о РЦИМ и все неизданные данные об этом. Много чего о музыке. Самые разные темы.

МАРШАЛЛ: Я старался думать о Вашем акценте на химических терминах - Вы указываете, что музыка - это «пища». То есть, наверное, в 40-е и 50-е таково и было отношение к ней. Был какой-то возвышенный неземной подход к искусству? Ваше...

ЗАППА: А что в этом возвышенного и неземного? Я хочу сказать, химия реальна.

МАРШАЛЛ: Нет, это я говорю. Что Вы привнесли химические, физические метафоры, в научном смысле. К звуку и музыке Вы подходите как учёный.

ЗАППА: Я взял это у Вареза. Он тоже шёл в этом направлении. Он первый навёл меня на такой образ мыслей.

МАРШАЛЛ: Это в молодости?

ЗАППА: Да, в 15 лет.

МАРШАЛЛ: Это интересно. МакЛюэн как-то сказал: «Наука приближается к Искусству, а Искусство - к Науке». В этом можно видеть разный смысл, но Ваша музыка двигалась к физическим метафорам.

ЗАППА: Не знаю, соглашусь ли я со словами «Наука приближается к Искусству». Мне кажется, что Наука приближается к вооружениям, а Искусство - к коммерциализации. И никогда они не встретятся.

МАРШАЛЛ: Да, но Вы в своей работе пытаетесь что-то доказать этой наукой, этими вибрациями - говорите о физике, акустике, вводя это в музыку, в разговор о композиции.

ЗАППА: Да, смысл состоит в том, чтобы не быть мистиком; чтобы создать словарь, в котором основные вещи, действующие в музыке, были бы описаны так, чтобы это мог понять человек, занимающийся серьёзной наукой.

МАРШАЛЛ: То есть Вы пытаетесь помочь учёным получить небольшое...