Утро выдалось пасмурное, невеселое. Иногда небо сеяло мелкие капли дождя. Порывы ветра срывали желтые листья, которые, кружась, отправлялись в последний путь. Саин-хан с князем и Данилой Савичем объезжали город. Им помогали толмач и Терентий.

— Князь, по донесениям лазутчиков, ты строишь крепость, отчего многие жители тобой недовольны. — Саин-хан пытался быть важным и требовательным.

— Крепость можешь осмотреть. Стены ее стары и непригодны для отражения противника. Строим деревни посреди леса. — Уверенный голос Василко Олеговича увлек разговор в спокойное русло.

— Кто посмеет напасть на твой город, если мы, монголы, разгромили всех, и будем жестоко карать тех, кто посмеет ослушаться нас, — голос хана был наполнен гордостью и уверенностью в том, что все так и будет.

— Все это так, но достопочтенный хан предпочитает находиться в своем городе при закрытых воротах и хорошей охране. — Данила Савич старался говорить вкрадчиво, чтобы хан, оказавшись в неловком положении, не разгневался.

Хан пропустил cлова воеводы мимо ушей и перевел разговор на другую стезю:

— Зачем тебе деревня в лесу?

— Сегодня мир, завтра придут кипчаки или половцы, огромными толпами. Крепость защищена плохо. Куда бежать людям?

— Я же сказал, что теперь мы власть! Кипчаки без нашего ведома, не совершат набег.

— Все это только слова, а половцы могут не послушаться вас. Люди напуганы вашими зверствами, они хотят иметь место, куда бы они могли убежать.

— Сколько человек там живет?

— Немного. Охотники и заготовители леса.

— Чернь надо посчитать, чтобы все платили ясак.

— Посчитать их трудно, они бродят по лесам в поисках дичи, к тому же нетрудно самому сгинуть в чащобе. Мы можем поехать туда и осмотреть.

— Недавно там исчезла целая сотня воинов. — Слукавил Данила Савич.

— Зачем смотреть? Я увеличу тебе ясак вдвое, а ты сам их найдешь и заставишь платить налог.

— Увеличить налог можно, но жадность всегда приводит к плохим последствиям.

— Какие последствия? Кто не платит, тому смерть!

— Нужно знать народ, которым управляешь. Если монголы и татары народ покорный, то у нас может вспыхнуть бунт, и тогда затраты на его усмирение превысят все собранные налоги. К тому же прольется много крови.

— Тебе жалко кровь черни? — удивился хан.

— Чем больше черни, тем больше они производят богатств.

Они сеют хлеб, собирают урожай, плодят скотину, занимаются ремеслом. Мы их перебьем, останется неубранные нивы. Кому от этого будет лучше? Они тоже хотят жить лучше, пить, есть, иметь дом. Поэтому ясак нужно брать умеренный.

Видя, что на хана его слова не производят должного впечатления, князь стал заводиться. Его голос готов был сорваться на крик. Данила Савич, ехавший рядом, толкнул его коленом и взглядом просил успокоиться. Ехали вдоль частокола, которым обнесен город. Местами он покосился и мог не выдержать даже малейшего натиска войск неприятеля. В одном месте зиял пролом. Воевода вмешался в разговор князя и хана:

— Стену необходимо менять. Какой же это город без оборонительной стены? Нас просто вырежет, какой нибудь половецкий хан, мы просим разрешения на замену стены.

— Моя разрысает замени стена. — Хан в знак согласия кивнул головой.

— Мы благодарствуем тебя, почтенный хан, да продлятся твои дни, — Данила Савич приложил руку к своей груди, поклонился.

Осмотр крепости подходил к концу, когда подъехали к строящемуся храму, где кипела работа. Мужики, увидев князя, сняли свои треухи, поклонились.

— Бог в помощь! — Василко Олегович приветствовал строителей.

— Долгая лета, князь!

— Позовите отца Тихона.

— Сто здеся? — хан указал плетью на возведенные стены.

— Строим дом Бога! Народ должен молиться и иметь надежду на спасение. — Данила напряг свой мозг, чтобы вспомнить, что ему говорила жена, чтобы продолжить разговор, но больше в его голову ничего не приходило.

Увидев подходящего отца Тихона, воевода посоветовал хану, обратится к нему.

— Вы строите красивые дома для своего Бога, но почему же он не спасает вас? — Саин-хан победоносно смотрел на русичей. — Наш бог Сульде дарует нам победы, помогает покорять народы, преумножает наши богатства. Славный внук Чингиз-хана установит свою власть до самого последнего моря. Весь мир будет у его ног.