Через три километра мы съехали к заброшенному карьеру. Нас ждал голубой грузовик, за рулем сидел молодой негр. На борту грузовика была надпись «Химчистка “Импириал“».

Мы пересели в кузов грузовика и устроились на подушках между вешалками с платьями и костюмами. За руль сел Брукшир. Около километра мы ехали по основной дороге, потом свернули направо на немощеную дорожку и поехали сквозь заросли деревьев и груды камней. Сорок пять минут мы подскакивали и виляли. Когда грузовик съехал в сторону, мы оказались на шоссе; с обеих сторон мимо нас быстро проносились машины.

Действие укола стало проходить. Шишка на голове болела, меня тошнило, тошнило от увиденного, от сделанного мной. Я повторял себе, что возможности уклониться у меня не было, и я знал, что это правда. И все же часть моего существа не вполне верила.

Когда мы подъехали к дому, на дорожке нас встретил Пайн.

— Какие новости из поместья? — спросил Ризер.

Пайн посмотрел на меня.

— А как он? — спросил он Тэгта.

— Да не обращайте на него внимания, ради бога. Что докладывают наши люди?

— В десять минут седьмого Джей передал, что того вытащили из бассейна уже мертвым.

— Об этом уже сообщили?

— Подробности не передавали, пытаются скрыть. Сообщили о несчастном случае в бассейне. Но всем ясно — что-то происходит. По радио каждые пять минут передают бюллетени, последние полчаса все телевизионные станции говорят только об этом. В программе Си-би-эс передали, что, по слухам, он скончался. Долго такое замалчивать не удастся.

— Пойдем, посмотрим, — сказал Ризер и направился к дому. Пайн шел рядом с ним, а позади следовали Тэгг и я.

Когда мы вошли в дом, я спросил:

— Где моя жена?

Пайн посмотрел сквозь меня, повернулся к Ризеру и сказал:

— За гостиной в биллиардной комнате. Мы установили три телевизора, все радиоприемники включены.

Когда Пайн пошел к выходу, я преградил ему дорогу.

— Плевать я хотел на ваши паршивые телевизоры. Где моя жена?

— Все в порядке, — ответил Тэгг. — Она встретит вас в аэропорту. Самолет должен вылететь…

— Перестаньте перед ним расшаркиваться, Марвин, — сказал Пайн. Он повернулся ко мне. — Не испытывайте свое счастье, Такер. Вы не так-то твердо стоите на земле. Послушайте моего совета…

— Плевать я хотел на ваши советы. Мне нужна моя жена. И немедленно.

— Не говорите мне, что вам нужно, — ответил он. — А то получите такое, чего совсем не захотите.

— Успокойтесь, Росс, — посоветовал Ризер.

— Я не хочу успокаиваться. Этот сукин сын сломал мне руку, а сейчас пытается сказать, что…

Я схватил его за волосы и вывернул голову, потом выволок из комнаты в одну из приемных рядом с гостинной. Схватив со стола стеклянный графин, я разбил его о спинку стула.

По-прежнему держа Пайна за волосы, я повернул его и пихнул в кресло у дальней стены. Встав за его спиной, я прислонился к стене, одной рукой закинул его голову назад и прижал разбитое горлышко графина к шее Пайна. Тэгг и Ризер остановились в трех метрах и молчали.

— Я останусь здесь до тех пор, пока моя жена не войдет в эту дверь. — Я нажал стеклом на шею, и по воротнику рубашки Пайна потекла струйка крови. — Через каждые пять минут буду делать еще один надрез. Если Телма не будет здесь через полчаса, я перережу ему горло.

— Боже мой! — воскликнул Ризер.

В другом углу комнаты стояли высокие напольные часы. Телму привезли уже через двадцать три минуты. Я не хотел, чтобы она видела, как я держу Пайна, как его рубашка пропитывается кровью. Но другого выхода не было.

Как только Гэддис привела ее, я спросил Тэгга:

— А что с нашим самолетом?

Телма во все глаза смотрела на меня из противоположного угла.

— Он готов взлететь, как только вы будете готовы, — ответил Тэгг.

— Где он?

— В Бербанке. Там, в долине.

Я по-прежнему держал Пайна.

— Хорошо. Я хочу уехать сейчас же. И вы отвезете нас, — сказал я Tarry. — В обычной машине, а не в мясном фургоне, у которого двери не открываются.

Телма так ничего и не сказала. Тэгг взглянул на нее, она отвела глаза.

Тэгг отвел ее к машине, а я шел за ними, волоча Пайна. Ризер, Гэддис и Брукшир стояли, глядя нам вслед.

Телма села на заднее сиденье. Садясь впереди рядом с Тэггом, я оттолкнул Пайна. Он тяжело сел на клумбу рядом с дорожкой. Я сел в машину, опустил окно и смотрел, как он поднимается, держась за горло, и разглядывает кровь на пальцах. Потом он посмотрел на меня, как бы не веря в происшедшее, и в его взгляде читалась ненависть. Губы Пайна шевельнулись, но он ничего не сказал.