Кирилл Денисович уже побывал в Габахе и узнал все, что было необходимо узнать. Сведения о Максе Штейнгарте обошлись не так уж дорого – куда дороже было затраченное на них время. Макс совершал эволюции в пространстве – быстрые, но не хаотичные и в общем не лишенные логики. Тангол – вот место, где, как можно было надеяться, Макс задержится на более или менее продолжительное время.

Вместо того чтобы отправиться в Тангол по железной дороге, Кирилл Денисович вернулся на Землю. Локализация, выведшая его в окрестности Габаха, находилась в лесу близ подмосковного дачного поселка. На загнанную в лес мокрую «Ниву» упало несколько веток. Убрав их, Кирилл Денисович рванул в Боголюбово – там, в каком-нибудь километре от знаменитого храма Покрова на Нерли, в чистом поле располагалась еще одна личная «заначка» – локализация, с большой вероятностью выводящая в окрестности Тангола.

Не очень ближайшие окрестности, к сожалению…

Развалины старинного замка подсказали точное место. Теперь Кирилл Денисович в принципе знал и без пограничника, куда идти и где искать транспорт до Тангола. Он лишь на минуту остановился полюбоваться живописными развалинами. Строго говоря, развалины не были такими уж старинными: стены и часть главной башни обрушились лет сто назад от проседания почвы, а до того замок поддерживался в приличном состоянии и, наверное, принадлежал каким-нибудь выродившимся потомкам великого дворянского рода.

Отсюда, из провалившихся ворот над обмелевшим рвом, по упавшему на толстых цепях мосту выскакивал некогда на перехват купеческого каравана разбойный рыцарский отряд; здесь сидели в осадах и отбивали штурмы; вон в том дворце более поздней постройки, во дворце, от которого осталась половина, танцевали под пение струн тучные землевладельцы с легкомысленными напудренными женщинами в необъятных платьях; здесь размышляли: ах, содержание замка стоит все дороже, проклятые торгаши, засевшие в парламенте, душат достойных людей налогами, и что делать?.. Много чего выдержали старые стены. Били в них тараны, камни катапульт и ядра бомбард, время было не властно над ними, но – бах! – и рухнула в одночасье твердыня из камня. Казалось бы, где камень, а где «высокомолекулярная чума», и как одно соотносится с другим? Да в общем так же, как везде, – как причина и следствие.

Впрочем, на развалинах с некоторых пор возились люди – правительство Сургана обращало внимание на древности, свидетельствующие о высоком воинском духе сурганцев. О полном восстановлении замка во всем его блеске речь пока не шла – ресурсы страны тратились на другое, – но реставраторы копались в руинах весьма старательно, и не было им дела до спешащего куда-то пограничника с поспевающим за ним иномирянином, чешущимся на ходу.

В ближайшей деревне Кирилл Денисович быстро сторговался с возницей, и спустя недолгое время оказался на пригородной железнодорожной станции, а оттуда за какой-нибудь час добрался до Тангола.

Главная резидентура Особого отдела Штаба пограничной стражи в Танголе помещалась не в гостинице, как в оннельской Пулахте, а в модной и дорогой клинике, чей вход был украшен затейливой надписью «Лечение, удаление и протезирование зубов. Иномирная техника!», а преуспеяние обеспечивалось устаревшей еще лет тридцать назад и списанной бормашиной, не без трудностей переправленной сюда с Земли. На чудо-машину был спрос. Пока в режущем свете ламп врач лез кому-то в зверски разинутую пасть, в коридоре ожидала очередь страдальцев – иные с подвязанными щеками. В любом другом городе Центрума, даже в Габахе, такого прикрытия было бы достаточно для спокойной работы особистов, но не в Танголе. В этом крупнейшем промышленном центре Сургана тайная государственная полиция лезла буквально во все щели. По этой причине недавно пришлось создать параллельную структуру, оставив главной резидентуре не столько рабочие, сколько декоративные функции.

В сапожной мастерской «Ремонт любой обуви, изготовление супинаторов» Кирилл Денисович не стал ни скрещивать пальцы, ни бормотать скороговорки – хозяин был известен ему в лицо. Он занимался тем, что, сдвинув очки на залысый лоб, приклеивал подметку. Клей был тоже с Земли, обыкновенный резиновый клей из натурального каучука, сравнительно устойчивого к «молекулярной чуме».

– Здравствуй, мелкий частник, – сказал гость по-русски. – Трудишься? Телеграмму мою получил?

Хозяин вздрогнул, заглянул в рабочую каморку: не болтается ли там мальчишка-подмастерье, и только после этого покачал головой:

– Кирилл, ну есть же правила…

– Плевать. Так получил или нет?

– Получил, только мало что понял…

– Макс, – сказал Кирилл Денисович. – Теперь понятно?

– Макс Штейнгарт? – Очки со лба хозяина упали ему на нос. – Он здесь?

– Он был здесь, затем в Цурхе. Надо думать, обратился там в бюро по трудоустройству мигрантов. Надо выяснить, куда его направили. И быстро. Я не могу – примелькался. Лягу на дно, а ты поднимай свою банду. Тратить разрешаю столько, сколько понадобится, без отчета. В контакт с Максом не вступать, только найти. Ответ мне нужен сегодня. И еще – связь лично со Сведенборгом.

У хозяина мастерской вспотели очки.

– Сегодня? Но…

– Лучше бы вчера, – невесело усмехнулся Кирилл Денисович. – Согласен и на прямо сейчас, но так уж и быть – жду до вечера… Ну что задумался? Работай!

Как рабочему человеку расслабиться после напряженного трудового дня?

Странный вопрос. Как везде. Но это – в общем, а конкретика зависит от страны. В Клондале или Лорее усталый рабочий может напиться в пять минут, едва выйдя за проходную. В разгильдяйской Аламее он начнет пить еще на территории родного предприятия, причем задолго до окончания смены. Военный завод или не военный – роли не играет. Избежать глаз вредного мастера ничего не стоит. Если бы в Аламее существовал танковый завод, лучшим местом для выпивки стал бы, наверное, бракованный пустой корпус танка, не первый год ржавеющий на заводском дворе среди гор прочей железной рухляди, и завсегдатаев сего «питейного заведения» именовали бы не иначе как штабом танкового корпуса. Да и в Оннели было бы то же самое.