– Он все про каких-то крубаров спрашивал, – вспомнила женщина. – Вы не знаете, Саша, о чем это он? Это вроде моджахедов, что ли? Володя очень переживал из-за этих крубаров. Спрашивал, нет ли их в городе. Все ли у нас в порядке. Почему-то еще про Норвегию и Финляндию спрашивал, нет ли там войск крубаров. Я так и не поняла.

Но старший лейтенант Омельченко только покачал головой. Он не знал, о чем говорил командир. Отряд ГРУ, в котором служили офицеры, не вел никаких боевых действий или разведопераций против такой группировки. Помедлив, внимательно проанализировав все, Хохол признался, что не может помочь.

– Володя был очень встревожен, – сообщила женщина. – Как раз из-за этих крубаров. Весь бледный, на нервах. В конце даже закричал мне: «Уходите!» Уходите, мол, все. Уводи девчонок. А куда? Зачем? Я не поняла. Володя исчез. Мы так и не закончили разговор…

– Нет! – огорченно помотал головой Хохол. И вдруг вспомнил, что еще не сказал главное. – Так я, это, Людмила Константиновна… Хотел сказать. Вас, наверное, вызовут в часть. Выдадут документы о смерти мужа. Вы не верьте! Мы подписали ложные бумаги. Я, Игорь Князев. И даже полковник Громов. Понимаете, руководство убедило, что так лучше. Так вы получите пенсию по потере кормильца. А если майор Казаков и другие ребята будут числиться пропавшими без вести – вам ничего не дадут. Понимаете? Мы сделали это только ради семей наших товарищей! Простите. Руководство сказало: так будет выгоднее для вас. Мы сделали, что могли. Но вы всегда помните – это было иначе, не как в документах! Даже если я потом, после возвращения из реабилитационного центра, стану говорить другое, вы знайте: не было схватки с чеченскими боевиками! Майор Казаков не погиб во время выполнения задания. Они живы! Вы ждите. Вдруг повезет и ребята вернутся?

– Спасибо, – едва слышно прошептала женщина.

– Ну, мне пора! – заторопился Омельченко. – Извините, что так быстро. Машина ждет, мне вообще нельзя было… И к вам нельзя, и говорить про это нельзя… Счастливо! Держитесь, Людмила Константиновна. Все будет хорошо.

Во второй половине дня «зеленые человечки» поставили землян в тупик.

– Что это? – недоуменно спросил Людоед, оглядев оружие, которое было предложено для новой игры. – Что это, парни?!

Его товарищи столпились около кухонного стола в казарме. На нем лежали автоматы Калашникова с интегрированными подствольными гранатометами. Привычные земные стволы выглядели здесь настолько дико, что поначалу никто не ответил на вопрос капитана Мясникова. Офицеры ГРУ рассматривали оружие, которое им не раз приходилось применять во время боевых операций на Земле. Но это происходило в другой жизни.

– Что это? – еще раз спросил Людоед.

Борис Кононов осторожно потрогал автомат пальцем, словно хотел проверить, не галлюцинация ли. Потом взял оружие в руки.

– Это «Гроза», товарищ капитан, – ответил Конь. – «Гроза». Семьдесят четвертый «калаш» с интегрированным подствольным гранатометом.

– ОЦ-14, я сам вижу! – резко отозвался капитан Мясников. – Я не о том! Что мы здесь навоюем таким оружием? Над нами издеваются?!

Любопытство. На этот раз земляне почувствовали не только приказ выйти на полигон. Внутри невидимого инопланетного существа жило любопытство. «Зеленым человечкам» хотелось посмотреть, что получится…

Карта осталась той же самой, что и с утра, словно инопланетяне не хотели усложнять задание. Тонкий луч блеснул из горбика над левым глазом, положил на сетчатку диспозицию.

– Внимание! – прошептал Казаков. – Одиночными! Гранаты бережем.

За ближайшим выступом что-то зашевелилось. Блеснули серебристые лапы, потом над камнем появились черные глаза. Они пристально изучали группу людей. Людоед выстрелил мгновенно, от бедра. Паук дернулся, завертелся – вместо блюдца-глаза появилась огромная дыра.

– Неплохо! – одобрил майор. – Точно в «десятку»!

Хотя он прекрасно знал, что капитан Мясников может стрелять и по более мелким целям. В Чечне он как-то поспорил с мотострелками. В тот раз Людоед стрелял от бедра, но по фарфоровым чашечкам изоляторов, чудом уцелевшим на опорах. Проводов давно не было, как и электричества. А белые изоляторы оставались на покосившихся столбах. Вот их, на спор, и расстреливал Людоед. Причем не одну, а несколько подряд. И промахивался крайне редко…

Загрохотал автомат старшего лейтенанта Семашко – на противоположном холме тоже показались пауки, сразу несколько штук. Сема встретил их длинной очередью, но пули «калаша» не причинили им заметного вреда. Чудовищные твари продолжали двигаться вперед, словно не испытывали ни малейших проблем.

– Интересно, они живые? – крикнул Кононов, пытаясь стрелять по глазам монстров, как это делал Мясников.

– Пойди спроси! – огрызнулся Доктор. Он тоже перешел на огонь по глазам-блюдцам короткими очередями.

– Нет! – крикнул лейтенант. – Ты не понял! Я о другом. Мне плевать, живые они или нет. Мозги у них есть? Если мозг есть – можно попробовать выбить его точным выстрелом. Снести башку очередью! Только куда метить?!

– У носорога или слона такая толстая кожа, что мощное ружье не всегда пробивает, – заметил Казаков в перерыве между выстрелами. – А там калибр другой, побольше. Охотники стреляют или в глаз, или в уязвимые места. Но для этого необходимо знать анатомию!

Иван Семашко нервно засмеялся:

– Надо будет попросить, чтобы нам ночью, во сне, не чужие корабли показывали. Строение пауков преподавали!

– И учительницу-блондинку. Молоденькую, в мини-юбке, – весело поддержал Тополев. – Точно, Конь?

– Идите все на хрен! – отозвался лейтенант. – Нашли время о бабах…

Офицеры дружно засмеялись.

– Надо же, – продолжил Александр Тополев, выпустив две пули, одну за другой. – Оказывается, бывают в жизни моменты, когда Конь утрачивает способность думать о высоком и светлом!