Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I
вернуться

Андреев Вадим Леонович
Шрифт:

«Склоненные рога, песок и ссора…»

Склоненные рога, песок и ссора Плаща с быком — толпы и рев и плеск, И тонкой шпаги неповторный блеск, И смерть поет в руках тореадора. В горах костра неугомонный треск. Три карты — смерть. И не подымешь взора. И после шпаг — язвительнее спора Победных кастаньет голодный всплеск. Любовь, любовь, сомкнувшая запястья! И кисти рук, вкушая ночь и плен, Изнемогают от огня и счастья. И ревности и горести взамен Поет вино в таверне Лиллас-Пастья, И падает убитая Кармен.

«Еще любовью пахнет горький порох…» [37]

Еще любовью пахнет горький порох, Еще дымится теплый пистолет, Еще звезда хранит тугой рассвет И туч растерянный и долгий шорох. Еще — и не забыть суровый бред, И в чернореченских скупых просторах Снега, и стольких лет смятенный ворох, Глубокий, снегом занесенный след. Еще, — ах снежной пылью серебрится Слегка его бобровый воротник, И утром невообразимо дик Покой непробудившейся столицы, И слово смерть — в конце земной страницы Коснеющий не вымолвит язык.

37

«Еще любовью пахнет горький порох…» — СП, 1926, № 12/13: под названием «Сонет».

«В огне и дыме буйствует закат…» [38]

В огне и дыме буйствует закат, Скелет звезды в тоске ломает руки, И плачет он. Сухая тяжесть муки Безмолвием умножена стократ. Но оглушенные, немые звуки Ползут, и за окном тяжелый сад, Одолеваемый, — проснуться б рад И вырвать ночь — из-под покрова скуки. Зачем душа безумствует моя? Непостижимого небытия Великолепное недоуменье. По желобу стекает ночь. Рука Опустит ставень. Снова облака Плывут, как прежде, в ночь, без возраженья.

38

«В огне и дыме буйствует закат…» — ВР, 1928, № 2: под названием «Сонет».

«На первом повороте — ночь. А там…»

На первом повороте — ночь. А там, За неизбежным поворотом — снова Привычный хаос бытия земного Прищурился, и кажется, что нам Не одолеть вращенья карусели, Что мы, наверное, осуждены Толпой войти в безобразные сны Земной, мимоструящейся метели. Но вдруг протяжно взвоют тормоза И остановится сердцебиенье, И центробежный устремится ток, И в широко раскрытые глаза, Одолевая головокруженье, Ворвется желтый, солнечный поток.

ПОСЛЕ СМЕРТИ [39]

1. «Огонь, слегка метнувшись, потухает…»

Огонь, слегка метнувшись, потухает Не сразу загустеет воск свечи, И золотая капелька стекает И мертвые с собой влечет лучи. Душа — ты капля золотого воска, Путеводительница корабля, — Там, за бортом, покинутая роскошь Твоих полей и запахов, земля. Душа, путеводительница белых, Большим пространством вздутых парусов, Душа, ведущая корабль тела Вдоль призрачных и медленных валов. Кто смертью назовет мое томленье, И паруса, и ветр, и этот путь, Исполненный такого вдохновенья, Что я не в силах прошлого вернуть. Душа, о капля стынущего воска, Ты телу путеводная звезда, Когда оно, забыв земную роскошь, Уходит в призрачные холода.

39

После смерти (1–3) — ВР, 1928, № 2.

2. «Судьба работает в убыток…»

Судьба работает в убыток: Напрасно силится она Лучистый выплеснуть напиток Упокоительного сна. По смерти, вдруг, как бы спросонок, Освобождается, спеша, От надоедливых пеленок Неугомонная душа. И память, стертая до лоска, Не сохранит для новых бурь Удушье ладана и воска И эту бедную лазурь. Летит, в пространства тяготея И от земли оторвана, Разбуженная Галатея, Поработительница сна.

3. «Воздух розовый и ломкий…»

Воздух розовый и ломкий, Твердь последней высоты. Влагу золотой соломкой, Сердце, тянешь ты. И моей холодной крови Остывающей струя Оборвет на полуслове Скуку бытия. Вот, просторным дуновеньем Невесомого крыла, Ты над смертью и забвеньем Медленно взошла. Видишь, милая подруга, Время замедляет шаг, Видишь, из земного круга Улетевшая душа!

ИЗ КНИГИ «ОБРАТНЫЕ ПАРУСА» (1925)

Брониславу Сосинскому

73, УЛИЦА СЕН ЖАК («Вытканные ветром горизонты кровель…»)

Вытканные ветром горизонты кровель, Фокусники сердца — флюгера. Цоканьем копыт, пульсированьем крови Стянутый, глухонемой парад. Искони: обоев нет и подоконник — Праздный суевер, скупой предлог. Пальцами перелистать посмертный сонник, Как закладку, выкинуть тепло. Слышишь мертвое, как морг, дыханье, — Из-под кожи — запах кумача. Медленный покой. Священное Писанье Теплого, как тело, кирпича.