— Простите, пожалуйста, — выпалила Наташа.

— Куда ты несешься? — услышала она знакомый голос и подняла глаза на прохожего. Им оказался Паша.

— Ой, привет. Прости еще раз. Я домой тороплюсь…

— Могу я тебя проводить?

— Нет, не стоит.

— Наташ, я поговорить с тобой хочу.

— Не сейчас!

— В этом разговоре больше ты заинтересована.

— И все равно… — Она начала раздражаться. Да что он привязался к ней?

— Полиции уже известно о твоих отношениях с Георгием. Завтра тебя так прижмут на допросе, что ты птахой запоешь. Я хочу тебе помочь, понимаешь?

Наташа покачнулась. Упала бы, но Паша поддержал ее под локоть.

— Давай присядем? — предложил он.

— Я хочу пить…

— Тут неподалеку бистро есть. Пошли туда, кофе попьем.

Он, как держал ее под руку, так и повел по тротуару в направлении памятника революционерам. Наташа послушно шла за ним. Ее мозг разрывался от роящихся в нем мыслей.

— Пришли, — сказал Паша, открыв перед ней дверь бистро. — Заходи.

Она переступила порог и опустилась на первый попавшийся стул.

— Что будешь? Кофе, чай? Поесть что-нибудь хочешь?

— Просто попить.

Что Паша сказал? В полиции знают о ее романе с Георгием? Будут прижимать ее…

Что ж, этого следовало ожидать. Хотя они не афишировали своих отношений. О том, что Георгий «нагнул» их склад, она сообщила. Это выплыло бы в любом случае. Но без полной картины его действия казались не столь отвратительными. Кинуть фирму — одно, кинуть женщину, с которой спишь, — другое.

— Вот вода! — Перед Наташей возникла бутылка «Аква-минерале». — А еще я взял чай на всякий случай. Ромашковый. Он успокаивает.

— Спасибо. — Она открутила крышку с бутылки и сделала несколько жадных глотков.

— Расскажи мне, — мягко попросил Паша. — Тебе легче станет. Ты и выговоришься, и совет получишь. Я не считаю себя каким-то невероятным мудрецом, но простой взгляд со стороны иногда может здорово помочь.

— Я не знаю, с чего начать. Да и стоит ли это делать…

— А если я поклянусь, что все, что ты скажешь, останется между нами?

— Я тебе не поверю, — кисло улыбнулась Наташа. И допила остатки воды.

— Ладно. Тогда, если меня спросят, считаю ли я тебя причастной к произошедшему с нами, я скажу — да. Потому что уверен: ты заодно с этими ненормальными сектантками. И ты ненавидела Георгия. Как и всех мужчин в целом, ты сама говорила…

Он, сделав глоток кофе, начал подниматься, но Наташа удержала его. Ей на самом деле хотелось выговориться.

— Я действительно состою в секте, — выпалила она. — И Георгия ненавидела. И посылала на его голову страшные проклятия. И, возможно, виновна в его смерти, но не напрямую…

— Давай с самого начала, — попросил Паша, опускаясь на стул и взяв в руки чашку.

— О том, как я попала в секту, тебе знать незачем. Попала и попала. Была потребность. Могу сказать, что мне было очень комфортно среди сестер…

— А чем вы занимались, встречаясь?

— Обычно просто болтали. Это напоминало клуб по интересам. Собирались, пили чай или еще что-то безалкогольное, например, имбирный напиток, который замечательно готовит Даша, выслушивали друг друга, поддерживали, давали советы, ругали мужиков. В общем, наши сборища мало чем отличались от обычным бабьих посиделок. Но раз в две-три недели мы выезжали на «шабаш».

— Даже так?

— Назывались эти мероприятия иначе — мессы, или «посвящения», если новая сестра вливалась в наши ряды. Или «единения», чтобы сплотиться еще больше. Или «прозрения», дабы наметить путь. А один раз Дельфия провела мессу под названием «мщение».

— То есть?

— В секте есть колдунья. Она называет себя Пустотой. Женщина, на мой взгляд, совершенно ненормальная. Ей лет сорок. Хотя выглядит на пятьдесят с хвостиком. Ее муж, как они считала, стал одержимым. То есть подвергся нападению каких-то демонов. Они поработили его разум и тело, и под их воздействием он убил своих детей. Пустота нашла их мертвыми, когда пришла с работы. А мужа — болтающимся в петле. Увидев, это, она тронулась умом. Напридумывала себе всякого. Хотя все соседи знали, что ее супруг если и одержим, то тягой к алкоголю. Бухал по-черному.

— И что Пустота?

— Конечно, она не колдунья, но какая-то сила в ней есть. Сумасшедшие вообще чувствительные, а она особенно. Боль чуяла, а кто из нас без нее? Никто. Да еще этот гипнотический взгляд… Дельфия на обычные посиделки Пустоту не пускала. Считала, та только помешает. Зато «шабаши» без нее не обходились.

— И что это такое?

— Наверное, для людей со стороны полная фигня. Но для нас это было очень значимо. Мы готовились… Прежде всего морально. Такое волнение посещало нас, что руки ходуном ходили. А еще плащи стирали и гладили. Эмблемы начищали…